Председатель областного комитета по управлению государственным имуществом не разделяет мнения левых о грабительской сущности приватизации, но на законных основаниях возвращает стране ранее захваченное имущество
В годы самого махрового застоя - в конце 70-х молодой аспирант Виктор Толоконский читал в НГУ политэкономию капитализма. Студенту мехмата отличнику Диме Верховоду, похоже, так глубоко запала в душу эта наука, что двадцать лет спустя он встретился со своим преподавателем, чтобы вместе решать увлекательные задачки по происхождению частной собственности в Новосибирской области. А еще год спустя кандидат физико-математических наук, вице-губернатор, председатель комитета по управлению государственным имуществом областной администрации Дмитрий Верховод пришел в гости к журналистам «Вечерки».
Мы быстро поняли, что Дмитрий Бенидиктович - прекрасный собеседник, его истинное увлечение - компьютеры, его братство - Контора Братьев Дивановых, а его живой образ вовсе не отвечает сложившемуся стереотипу чиновника. Но говорили мы по большей части о вещах весьма серьезных.
У каждого человека, увлеченного своим делом, есть свой конек. В администрации Толоконского Верховод оседлал ГУПы - государственные унитарные предприятия. Есть такая эксклюзивная (определение Верховода) организационно-правовая форма. Не АО, не ИЧП, с которыми все понятно. В нашей области наплодилось аж 197 ГУПов (от аптек до крупных предприятий вроде Чикской птицефабрики или Сибсельмаша), и жили они себе по социалистическим законам, но с вполне капиталистическим приварком. Пока не пришел Верховод и не начал дотошно разбираться с этой политэкономией.
- Дмитрий Бенидиктович, получается, что директора унитарных предприятий распоряжаются госсобственностью по своему усмотрению, и никто раньше не пытался проанализировать, насколько эффективно они действуют?
- Да, ГУПы оказались бесконтрольны, и многие руководители довели их, что называется, до ручки. Наличие собственности на правах хозяйственного ведения дает директору ГУПа огромные права. В области есть акционерные общества, которые уже полностью стали частными, но имеют тем не менее государственное федеральное имущество на правах хозяйственного ведения. Так вот, отнять его практически невозможно. Это не их имущество, но они с ним делают все, что угодно, даже продать умудряются. И попробуйте прийти в такое АО и сказать: я представитель государства, то есть собственника этого имущества, вы им распоряжаетесь неэффективно, верните - ничего у вас не получится. Только по суду. А суд таких решений практически не принимает. Вот вам пример. Есть у нас НИИ трикотажной промышленности - ГУП. Там уже давно нет никакой научной деятельности, швейные машинки где-то по углам пылятся. Зато у НИИ есть трехэтажное здание на улице Коммунистической. Теперь принято решение ликвидировать это унитарное предприятие, а государственное здание передать Торгово-промышленной палате.
- И много вы таких резервов обнаружили?
- Среди ГУПов много пустышек. Но чтобы это выявить, мы сначала разработали нормативную базу. В апреле вышло постановление губернатора, в котором прописаны все механизмы управления ГУПами. За каждым таким предприятием закрепили ответственного - по отраслевому принципу, провели инвентаризацию. Теперь нельзя разбазарить областное имущество, переданное в хозяйственное ведение.
- А что украли, то украли?
- Увы. Потом собрали руководителей ГУПов и объявили: халява кончилась. Для большей части предприятий установили нормативы их деятельности Конечно, работа шла с пробуксовкой. Ведь и отраслевые управления оказались не готовы работать с ГУПами. Кроме «Фармации», чей опыт мы учли. Разработан некий аналог совета директоров для управления ГУПами - отраслевые балансовые комиссии. Именно они должны были разобраться с каждым предприятием и определить для него, наконец, экономические показатели для ежеквартального мониторинга его деятельности. Конечно, при условии, что такое ГУП нужно области. Балансовые комиссии определили судьбу каждого предприятия: ликвидировать, преобразовать в коммерческое, оставить ГУПом. В итоге по 18 ГУПам принято решение - заставить их платить нормативные отчисления от прибыли в областной бюджет.
- А что, раньше они не платили?
- Никогда, да никто им и задач таких не ставил. ГУПы создавались в разное время, под сиюминутные задачи, а порой и под конкретных людей. Потом все забылось. Вот вам еще пример: огромный комплекс НИИ Систем - тоже ГУП, только не с областным, а с федеральным имуществом. Занимаемая площадь - 12 тысяч квадратных метров, численность работающих - 46 человек, включая директора, техничку. Никакими системами уже никто не занимается, а государственное имущество - здание оказалось фактически приватизированным. У НИИ осталась единственная функция - сдача площадей в аренду. И такое предприятие не одно. Кстати, в нашем комитете есть проект: создать нормальное предприятие с такой функцией - эксплуатация здания, сдача площадей в аренду и перечисление доходов в бюджет, что и должно быть. Ведь живем-то мы, область, на что? На налоги!
- То есть с унитарными предприятиями как с конкретной организационно-правовой формой в области будет покончено?
- Нет. ГУПы нужны, но на их существование должны быть веские основания. В первую очередь, выполнение каких-либо социальных функций. Много ГУПов-аптек. И это разумно. Вы видели частную аптеку, приготавливающую протаргол? То есть если все аптеки сделать частными, то никто протаргол приготавливать не будет. Также предприятия, занимающиеся семеноводством, племенным хозяйством и другие, у которых накоплен какой-то потенциал. Передай его сейчас в частные руки, и нет гарантии, что собственник в погоне за прибылью не прекратит общественно значимую деятельность. Но нужны ли нам ГУПы - предприятия розничной торговли? Вот мы и взялись за серьезную рационализацию унитарных предприятий. Либо существование этого предприятия вообще не имеет смысла, либо его следует перевести в другую организационно-правовую форму. Из 197 ГУПов такое решение принято по 77.
Еще пример. У нас есть ГУП, который называется Лесная корпорация. В свое время, когда разделяли лесхозы и леспромхозы, все леспромхозы сделали ГУПами. Часть из них действительно не ведут коммерческой деятельности - заготавливают дрова для населения. Пусть они и работают в своих районах. А часть производят деловую древесину, то есть потенциально они вполне эффективны как коммерческие предприятия. Мы подготовили документ о реорганизации Лесной корпорации и выделении этих предприятий в акционерные общества, первоначально со стопроцентным государственным капиталом, а потом с возможной его продажей потенциальному инвестору.
- Кстати, как у нас в области с инвесторами?
- По подсчетам управления промышленности, наш малый бизнес готов инвестировать в местную промышленность порядка двух миллиардов рублей за счет собственных ресурсов. Это при том, что в валовом региональном продукте малый бизнес занимает порядка 23%. О перспективах можете судить сами.
- А как вы относитесь к идее левых «грабительскую приватизацию отменить и все заново поделить»?
- Не должно быть никакой кампанейщины. Мы непрерывно судимся, причем сами выступаем инициаторами судебных процессов. В частности, в судебном производстве находятся дела по нескольким объектам недвижимости. Судимся за знаменитое здание на Фрунзе, 4. Мы считаем, что половина этого здания принадлежит государству, она была незаконно приватизирована акционерным обществом. Сейчас идет бухгалтерская судебная экспертиза, в которой мы доказываем, что тот размер уставного капитала, который был сформирован в процессе приватизации, недостаточен для всего имущественного комплекса. Тем самым мы реально пересматриваем итоги приватизации. Судимся еще по двум зданиям на проспекте Маркса, номер 30 и номер 57. В каждом из них планируем вернуть в государственную собственность по 4 000 квадратных метров, доказывая, что они не входят в уставный капитал соответствующих АО. То же по зданию «Запсибзолота». Будем бороться за это имущество.
- А как с НовЭЗом?
- Самое главное, заводу удалось избавиться от посредников. Но что НовЭЗ! Еще смешнее была ситуация с «Сибантрацитом». Просто уникальная схема. Сам «Сибантрацит» продавал уголь... в ковше. Зачерпнули уголь ковшом - и вот с этого момента он уже не «Сибантрацита», а принадлежит другой фирме. Та подгоняет свой самосвал, туда вываливается уголь, его везут на обогатительную фабрику опять же «Сибантрацита», где «Сибантрацит» принимает этот уголь как давальческое сырье, оказывая услуги по обогащению. То есть между ковшом и готовой продукцией на бумаге вставили прослойку. Реально денежные потоки миновали предприятие, которое в действительности производило продукцию. Теперь «Сибантрацит» сам добывает, возит, продает уголь и сам получает деньги. Та же ситуация, без посредников, теперь и на НовЭЗе. И сразу заметно вырос объем налогов, поступающих с завода. И зарплата, кстати, на НовЭЗе выросла.
- Дмитрий Бенидиктович, все знают, что в обладминистрацию вы пришли с поста генерального директора жиркомбината. А где до этого были?
- Генеральным директором Внешнеэкономической ассоциации «КАССИ» - так мы ее назвали. А еще раньше закончил НГУ, защитил диссертацию, работал в университете, вел договоры, в том числе по закрытой тематике. С тех лет и на всю жизнь у меня серьезный интерес к компьютерам, связи, информационным технологиям. Самый первый прототип того, что сегодня мы называем Интернетом, в НГУ создавал я. В чемоданах из Германии вывозили микросхемы... А электронный адрес у меня с 1990 года. Потом пришел в «Касси» (помимо всего прочего, эта контора знаменита тем, что под ее крышей собралось много братьев из Конторы Дивановых. - Ред.), мы занимались и языками, и туризмом, и организацией внешнеэкономических связей вроде приезда в Новосибирск французских бизнесменов русского происхождения. Еще была такая акция: взяли на Чкаловском заводе самолет, посадили 25 буржуев, в основном представителей самых известных тогда компьютерных фирм, и провезли их по маршруту Санкт-Петербург-Новосибирск-Красноярск-Иркутск-Тюмень-Москва, 16 дней, каждый день выставки, семинары, знакомство с техникой. Шел 1991 год. Потом стали думать, чем можем помочь местной промышленности. Выяснили, что шоколадной фабрике нужны какао-бобы. Мы нашли их за границей и начали поставлять. Как? Помогла существующая тогда практика обучения иностранцев. Говорим одному бывшему ученику: мол, так и так, нужны какао-бобы. Он: нет вопросов! Дальше работа с банками, таможней... Точно так же начали помогать Новосибирскому жиркомбинату, и через какое-то время я туда перешел.
- Дмитрий Бенидиктович, искреннее спасибо за майонез! А то раньше ведь какой дефицит был!
- Да, к сожалению...
- Дети у вас есть?
- Старшему одиннадцать, младшему вот тридцатого исполнилось шесть.
- А чем в свободное время занимаетесь?
- Компьютером.
- Книжки, как Чубайс, на компьютере читаете?
- Нет, предпочитаю держать их в руках. Сейчас детективами Бориса Акунина увлекся, хотя есть у меня и нетрадиционный интерес.
- Это что?
- Люблю латиноамериканских писателей. С нетерпением жду выхода экономического боевика Юлии Латыниной (ведущей передачи «Рублевая зона»). Она пишет про то, как люди забирают завод. Я посвящен во многие ситуации, знаю, как такое делается на практике, теперь интересно, как про это в книжках пишут.
P.S. А еще Верховод мастерски рассказывает анекдоты. Это не описать, показывать надо...