«Страшно — не страшно«. У каждого человека на этот счет выработаны свои индивидуальные критерии, которые зависят от многих факторов: от жизненного опыта, от склада ума и характера, от внешней обстановки в момент кинопросмотра. Поэтому все дискуссии, кипящие вокруг модных ужастиков, очень условны. То, что одного зрителя может довести до дрожи в коленках, на другого производит всего лишь досадный усыпляющий эффект.
Кинострашилки бывают очень разные: одно дело — психологический триллер и совсем другое дело — стандартный ужастик, персонажи которого бьются с мертвяками, ползущими из могил, с маньяками, вооруженными до зубов. Эти так называемые «тьфу-факторы» давным-давно выродились в штампы. И неудивительно, что режиссеры все чаще обращаются к мистическим сюжетам, народным легендам, притчам (будь то мрачный пиратский фольклор или негритянское вуду — таинственный «Ключ от всех дверей»). Что же касается японских фильмов, то они наделали много шума во всем мире и открыли кинодельцам от Голливуда настоящую золотую жилу.
В сиянии Восходящего Солнца: призраки и монстры
Еще в начале ХХ века художник-график Обри Бердслей внимательно изучал японское искусство — «гармонию линии и пятна». «Невинные» на первый взгляд бердслеевские картинки обладали способностью внушать не только восторг, но и безотчетный страх — гораздо более глубокий, чем грубо-кровавые сюжеты живописцев, склонных к эпатажу. Ходили слухи, будто художник создавал свои гравюры по ночам, при свете свечей, а умирая в двадцать пять лет от туберкулеза, горько каялся и умолял друзей уничтожить самые непристойные из его шедевров…
Бердслей был одним из очень многих творческих людей, которых влекли и вдохновляли тонкие идеи Востока. Вот и сегодня, в начале ХХI века, азиатские сказки захватывают мир, воплощаясь в обаятельные, шокирующие кинообразы.
Психо-хоррор как самостоятельный жанр родился на основе древних традиций японской культуры. Людские надежды и страхи, силы и слабости, отраженные в азиатской мифологии, напоминают жутковатый головоломный бестиарий (лат. bestiarius — «звериный»). Однако в японских фильмах главными носителями ужаса чаще всего бывают даже не монстры, но самые обыкновенные вещи и явления: загадочные телепомехи, сообщения, приходящие на сотовый непонятно откуда («Один пропущенный звонок»), глюки маленькой девочки («Темные воды»), беспризорная кукла («Кукольник»), мятые неопознанные фотографии («Проклятие»). Отдельные элементы японских киносюжетов напоминают детские страшилки — те самые, которые надо слушать, забившись с головой под одеяло.
«В американском фильме тебя пугают… В японском пугаешься сам». «Японцы просто другие — поэтому японский фильм произвел на меня впечатление, а на американском я лишь отдал должное рефлексам и пару раз подпрыгнул от неожиданности». Вот типичные отзывы людей, приобщающихся к киноэкзотике.
Постоянный персонаж японских лент — мстительный призрак-юрэй, дух человека, погибшего насильственной смертью. Характерной чертой блуждающего призрака являются длинные черные волосы. Ведь именно волосы остаются «живыми» и продолжают расти даже после смерти человека. Темные пряди, окутывающие лицо киночудища, заставляют впечатлительного зрителя карабкаться от ужаса на стенку.
В некоторых фильмах нагнетание страха бывает связано с образами животных — например, кошек. Черная кошка появляется в самых волнующих эпизодах «Проклятия» вместе с мертвым мальчиком. Согласно поверьям, домашние любимцы «беспокойных покойников» зачастую превращаются в нэко-мата — двухвостых тварей, играющих человеческими трупами, будто куклами. Считалось, что котятам нужно вовремя купировать хвосты (иначе эти хвосты могут раздвоиться!). А главное — нельзя позволять животному пританцовывать, ведь таким образом оно может проявить магическую силу.
Один из постоянных мотивов японского психо-хоррора связан с выкрутасами «взбесившейся» техники. Телевидение, фотоаппараты, компы, мобилы — именно отсюда чаще всего являются потусторонние гости. Технически продвинутые японцы интуитивно почувствовали угрозу, которую могут нанести человеческой психике вездесущие и почти всемогущие механизмы, заполонившие современный мир.
Ну и, наконец, главный фокус японских кинолент заключается в том, что страх нагнетается практически без участия примитивных вурдалаков, насильников и убийц. Ужас внушает таинственное «нечто» — жуткое, дикое, непонятное… «Минимализм азиатских лент», бескровный, леденящий душу и практически лишенный спецэффектов, пугает куда как действеннее, чем самые эффектные голливудские трюки.
«Не ходите, дети, жутики глядеть…»
Вместе со взрослыми, у которых выработался иммунитет ко всякого рода тяжким зрелищам, перед экраном усаживаются детишки дошкольного и младшего школьного возраста. Хотя на подарочных DVD-упаковках обычно значатся довольно жесткие возрастные ограничения (типа «детям до шестнадцати…» и т.д.). Могут ли родители брать на себя смелость и приобщать чадо к рискованному зрелищу? Вопрос не праздный.
Бывает, что дети, внешне оставаясь невозмутимыми и как бы даже безучастными, улавливают самые тонкие идеи киносюжетов. Недаром героями триллеров часто становятся малыши — именно им, а не взрослым людям, дано установить контакт со сверхъестественным миром. «Дети кричат, плачут, рисуют свои фантазии, мечтают, чтобы их услышали», — эта мысль, выраженная Наоми Уотс, звучит во многих фильмах последнего десятилетия.
В самом деле, детские рисунки, дневниковые записи, поделки могут представлять собой попытку рассказать о чем-то важном и сокровенном. Недаром психологи говорят, что творчество может служить хорошим лекарством, особенно если дело касается душевных травм.
Как-то раз автору статьи довелось увидеть комиксы, нарисованные пятилетним малышом. Картинки представляли собой жутковатую смесь двух, казалось бы, несовместимых сюжетов: главными героями «Звонка» стали симпатяги-Смешарики. Странички комиксов были переполнены до жути узнаваемыми образами: тут были таинственные зеркала, часы, черные кольца… Злобный призрак ни за что ни про что заковывал в цепи свинку Нюшу, однако Крош и Ежик в конце концов спасали пленницу, а колдовские штуки исчезали навсегда. Возможно, юный рисовальщик пытался внести элемент игры в нешуточный сюжет? Пытался раскрасить и «развеселить» черный круг «Звонка» смайликами смешариков? Наверняка психолог рассказал бы многое, оттолкнувшись от этих картинок.
Вполне взрослые люди иногда выражают свои эмоции так же горячо и простодушно, как дети. Например, одна девушка-студентка рассказывала на «дайриках» о своем намерении сжечь видеокассету фильма «Ведьма из Блэр», причем друзья по переписке и товарищи по несчастью сочувственно одобряли это намерение. Даром что охота на ведьм — занятие вполне бессмысленное. Потому что в конце концов убивают нас вовсе не «ведьмы», а наш собственный страх перед аномальным и непознанным. Может быть, поэтому в православной церкви как-то не прижился (ну или почти не прижился) обычай сжигать на кострах ведьм и колдуний.
Библиотерапевты напоминают о том, что некоторые литературные упражнения, книги, фильмы обладают свойством рассеивать людские страхи. Очень интересен в этом плане японский мультфильм «Унесенные призраками» — сказка про девочку, заброшенную в мир привидений и оборотней. Жутковатые бестии, от одного взгляда на которых мороз продирает по коже, на поверку оказываются вовсе не такими уж злыми и кровожадными…
А еще в азиатском фольклоре есть такой персонаж — Баку, Пожиратель снов. Когда-то люди верили: чтобы избавиться от дурного сновидения и «задобрить» госпожу-удачу, надо привлечь к изголовью постели это тихое таинственное существо. Во многих домах именем Баку украшали подушки. А сегодня оно перекочевало на страницы сказочных и фэнтезийных сборников. Думается, когда монстрик-Баку познакомится со сновидениями наших дошколят, он голодным не останется.
(Использована информация из журнала «Мир фантастики», а также ресурсы Интернет)