(Иркутская история-2007)
Если в байкальскую воду опустить белый диск радиусом в 30 сантиметров, то он будет виден на глубине свыше 40 метров. Вода старика Байкала чище и прозрачней слезинки. Это общеизвестный факт.
Давно сложившуюся славу древнейшего озера никак не хочется называть пошловатым коммерческим словом бренд. Но что есть, то есть: Байкал притягивает людей со всего мира, в числе прочих своих достоинств, еще и легендами. Древними, как история о Шаман-камне, ставшем подводным утесом, якобы брошенном в незапамятные времена разгневанным отцом вслед убегающей к Енисею непослушной Ангаре. И новыми: неподалеку от истока реки погиб в ледяной воде замечательный писатель Александр Вампилов, и на высоком берегу в память об этой трагической дате воздвигнут монумент.
А уж сколько «рядовых» случаев из жизни простых людей происходило и происходит на этих обласканных богом берегах…
Совершенно непостижимым образом автору этих строк довелось всего несколько дней назад стать свидетелем — со стороны, конечно, а не в качестве действующего лица — одной иркутской свадьбы и сопутствующего ей происшествия. Бывает в журналистских командировках и такое…
Иногда нужно просто уметь слушать, а тут разговоров, что называется, по свежим следам было немало.
От Иркутска до Листвянки, туристской Мекки Байкала, километров шестьдесят. И если у кого-то из иркутян есть деньги, то стало уже обычаем отмечать особо важные дни в своей биографии в одном из ресторанов на берегу озера.
Но, признаться, я страшно удивился, когда во время экскурсионной субботы в архитектурно-этнографическом памятнике «Тальцы» под древними качелями увидел грузовик и людей, натягивающих на перекладину капроновые веревки.
— А что это вы тут делаете, а? — не удержался я от вопроса.
— Качели, — деловито ответили мне мужики.
Около часа спустя, когда наша экскурсия уже подходила к концу, нарядная свадебная толпа криками и рукоплесканиями действительно подбадривала жениха и невесту, раскачивающихся на музейном экспонате. Жених был дородным мужчиной за тридцать в очень дорогом костюме. Невеста — тоже не первой свежести бутон. Ну да бог с ними — счастливы люди, и ладно, подумал я, хотя…
Вечером свадьба гуляла в ресторане лучшей гостиницы Листвянки, где поселилась и группа специалистов, на семинар которых был приглашен автор этих строк. Семиэтажное здание ходуном ходило. С коллегой — спать было невозможно, да и рано еще — мы пошли побродить по берегу Байкала. По единственной асфальтированной улице темной Листвянки то и дело стремительно проносились дорогие иномарки.
— Осторожно, — сказал я коллеге, — народ гуляет, как бы под колеса не угодить!
В двенадцать свадьба все-таки утихомирилась, и состоялся «парадный разъезд».
Рано утром наша группа на теплоходе отчалила в сторону мыса Толстый — традиционная прогулка по озеру. Сначала теплоход делает дугу вдоль берега до Шаман-камня, он выступает из воды в истоке реки после затопления Иркутского водохранилища только на метр. На берегу неподалеку от Лимнологического музея и места гибели Вампилова было какое-то скопление народу, милицейские машины, но никто не придал этому значения: мало ли что бывает на дорогах?
Вот и порт Байкальск, а затем и Кругобайкальская железная дорога с голубыми туристическими вагончиками поезда, которые тянет за собой вековой паровозик. После сооружения Иркутской ГЭС, с конца 50-х, некогда напряженнейший и живописнейший кусочек Транссиба, с десятками тоннелей, надолго остался не у дел. Но с расцветом эпохи туризма его воскресили к жизни, и сейчас по нему регулярно, особенно часто в летний сезон, стучат голубые вагоны.
Мыс Толстый, короткая прогулка по галечной косе к тоннелю и обратная дорога к Лимнологическому, а правильнее сказать — Музею истории озера Байкал.
И вот тут мы увидели, что метрах в пятидесяти от берега около белого наскоро сооруженного буя вьется катерок. А на бог весть какой глубине отчетливо виден белый кузов затонувшей машины.
Иногда нужно просто уметь слушать. Ночью с высокого берега на полной скорости сорвалась иномарка. Дорога из Листвянки по берегу озера и Ангары живописнейшая, но и опасная, то и дело ныряет с увала на увал, или, как здесь говорят, скачет по прижимам. В машине была единственная девушка. Водолазы давно ее извлекли. Скорее всего, она потеряла сознание от удара машины о воду и потому погибла. Но автомобиль от удара о поверхность воды, по-видимому, срикошетил, и его отбросило далеко от берега. Наверное, в эти дни где-то там, на берегу, лежит традиционный венок…
Она была подругой жениха и невесты… Эта история началась несколько лет назад. Работала в коммерческой компании своего друга детства. Он как-то случайно встретил ее в Иркутске и поинтересовался, где она сейчас? Экономист с гуманитарными наклонностями, ответила она. Потому что действительно закончила экономфак железнодорожного института, но после нескольких неудач в профессиональной карьере была менеджером на Кругобайкальской железной дороге. А это все-таки сфера не столько бизнеса, сколько духовного общения людей. Голубой вагон…
— И сколько же ты получаешь? — неожиданно прямо спросил он. Она назвала цифру, вполне достаточную, на ее взгляд.
Он назвал вдвое большую и предложил работу в своей фирме.
Но что она понимала в бизнесе? Да и зачем ей это? Он настаивал: тебе ни делать, ни отвечать за что-нибудь не надо, ты мне нужна просто как верный человек и свой глаз в коммерческих расчетах. К тому же, ты где живешь? Ага, на Синюхе, в этой дыре? Через год у тебя будет квартира в центре! Ну, не рядом с особняком мэра, конечно, но с видом на Ангару, это точно.
Скорее всего, она «купилась» не зарплатой и не квартирой. Знал бы он, что еще с девятого класса она тайно сохла по нему. Детская любовь самая сильная. И у нее, и у него к тому времени за плечами был уже первый неудачный брак. А тут вроде что-то забрезжило вновь…
Короче, она согласилась. Хотя на прежнем месте работы на нее посмотрели как на дурочку: возила бы да возила своих туристов до самой пенсии…
Но ее глаз в бухгалтерии новой компании был, как он выразился, хоть и «свой», но все же недоглядел. Да и не смогла она отговорить его от очередной операции-аферы с поставками. Коммерции без риска не бывает, но тут риск вышел боком. Крупная поставка леса в Находку без предоплаты и надежных гарантий закончилась судом и банкротством. Его настолько крепко «кинули», что он попал на два года за решетку. Но какую-то часть имущества ему удалось спасти, потому что в соучредителях у него был другой верный человек — седьмая вода на киселе из дальних родственников.
Она вернулась в свой «голубой вагон» рангом пониже. Но в одной из поездок на свидание в Черемхово, где он сидел, она познакомилась с этой самой «родственницей». Крепкая такая иркутянка, которая, поняла она, своего ни за что не упустит. С тех пор, когда бы она ни приезжала на свидание, «родственница» непременно была уже там.
Он освободился раньше, не отсидел и года. Нынешним августом в Черемхове при выходе на свободу его встречала целая толпа: свои люди из компании, «родственница» и она. Он тут же снова предложил ей работу в своей компании, но она попросила время на раздумье. А через несколько недель она узнала, что назначена свадьба — с той самой «родственницей».
Она приехала к нему с воспаленным желанием выяснить… Что? Трудно объяснить. Может быть, просто посмотреть в глаза человеку, которого втайне любила и который вот не любил ее, и все тут! Были ли они близки с ним? Она теперь уже и сама не знала. Кажется, что-то было. А может, ей просто померещился ее новый «голубой вагон»… Он принял ее с распростертыми объятиями и снова стал сватать… на работу. Когда она вдруг заплакала, он стал утешать ее. Она чувствовала, что он понимает, почему она плачет, но делает вид, что дело в другом.
Свадьба, на ее взгляд, была безобразной. Все знали, что это брак не брак, а сделка — точно. Нужно было снова начинать раскручивать дело почти загубленной компании. Сохраненная собственность принадлежала «родственнице». Она была баба очень даже не промах, а он понимал и ценил это.
Дальше все было так, как и произошло: вино, водка и коньяк лились рекой. Расколотка из омуля сменялась семгой. Привезенный с собой из Иркутска ансамбль следовал за женихом и невестой по пятам — и когда они в сопровождении хмельной толпы шли гулять на Байкал, и когда зачем-то лезли на гору. Какая-то девушка — несравненная Алина в восточном платье танцевала с удавом на плечах, и «дамы», повизгивая, прикасались к его прохладным кольцам «на счастье». Почему в людях наравне с прекрасным так много стремления к пошлости?
Когда начали разъезжаться, она села в свою машину одной из первых. Вместе с нею хотели усадить до Иркутска еще кого-нибудь из гостей, но ей удалось отбиться. Сейчас уже никто не может сказать, специально она стремилась остаться одна в машине или нет. Но что вышло, то вышло…
Старый Байкал много повидал за свои три десятка миллионов (!) лет. От динозавров, которые когда-то паслись на его берегах, до мамонтов. Потом, около миллиона лет назад, появились люди, которые возомнили себя всемогущими и бессмертными. Для подтверждения своих амбиций они сочиняли про могучего старика множество историй, «очеловечивая» исполинский природный образ. В том числе и про Ангару, и про Иркута с Енисеем, и про Шаман-камень.
Любовь сильнее смерти и даже страха перед ней. Могучий Байкал спокойно лежит, распростершись на ложе из гор. А на берегах его кипят страсти. Все — преходяще, кроме самой природы. И любовь мужчины к женщине — часть природного зова, и потому она тоже прекрасна. Деньги, должности, тюрьмы и звания — все когда-нибудь минует. А самое эфемерное, не уловимое ни одним прибором человеческое чувство остается в легенде и людской памяти. Даже в нелепой смерти любовь прекрасна.