Арифметика директора Апатьева
Юрий Кокарев, механизатор ЗАО «Скала» Колыванского района, неделю назад наотрез отказался давать какие-либо интервью журналистам. Поводов для беседы с лучшим комбайнером района было достаточно, но вот он мелькнул на телеэкране и сломался комбайн. Ночь без сна, и с утра прямо в поле. А потом опять кольцо за кольцом вокруг клина. Вот здесь, на последнем участке, пшеничка за тридцать центнеров с гектара, бункер наполняется быстро. И когда зерно из него переливается в кузов грузовика, нет, наверное, лучшей минуты для механизатора. Тонна за тонной и вот уже за сотню машин в нынешнюю страду. А если считать железнодорожными мерами более десяти вагонов, свыше шестисот тонн.
Осень нынче непростая. Но кто ее помнит безмятежно ясной и лучезарной?
Как дела, мужики? подъехал директор хозяйства Александр Апатьев. Знаю, что вчера в первом часу ночи закончили, не грех и отдохнуть, но потерпим?
Потерпим. К сожалению, отдых что ни день предоставляет небо. Брызнет дождик на пять минут полдня перекур. И вот так рывками, толчками они движутся вперед к концу жатвы.
Два десятилетия в «Скале» живет и работает Александр Апатьев. Начинал учетчиком, пять лет директор. Не каждый учетчик вырастает в директора, как не каждый солдат в генерала. В начале 90-х учитывать приходилось все меньше. Немало хозяйств в округе элементарно разваливались. «Скала» выстояла. Задел еще с советских времен был хороший, раздолбанить такой утес было почти невозможно. Хотя, как сказать: если поставить перед собой такую задачу, то все возможно. У многих селян лет пятнадцать назад складывалось убеждение, что именно такую цель кто-то и ставил. В Москве рисовали на бумаге приватизацию, непонятно что обещали, а про людей на земле просто забыли.
Вообще это даже интересно: как село в те годы не разбежалось вовсе? Вот плюнули бы на все и хлынули в города! Пулеметы и кордоны в эпоху демократии не поставишь, не 30-е же годы и не голод 20-х
Или как в анекдоте, когда в первый же урожайный год председатель колхоза предложил на всю выручку купить фанеры, построить самолет и улететь к такой-то матери
Даже сейчас, когда «Скала» вновь поднимается, когда люди худо-бедно стали регулярно получать зарплату, «живыми» деньгами на рабочую душу в среднем получилось в прошлом году по три двести. У лучших механизаторов под десять тысяч. Если бы они работали так же, допустим, на городской стройке, то Лучше промолчать об этом. Но мысли-то куда девать?
Можно с уверенностью говорить о том, что спасает сибирское село отнюдь не оклад, а уклад сельской жизни. В это понятие входит многое. Как принято на казенном языке говорить материальная составляющая. А это для тех, кто в хозяйстве работает (и свои пенсионеры тоже), сено за полцены, в прошлом году по 60 рублей за центнер, нынче по 80. Огород вспашут весной. Осенью, если на боку не лежал, по трудам зерном еще изрядную долю получишь. Но и зерно, и сено, и огород все это может стать дополнительным заработком для семьи, полученным от подворья, только в том случае, если во внеурочное, с позволения сказать, время вилы или лопату наперевес, подойник в руки и снова за работу
Попутное размышление. Тонна сена по рыночной цене в не самом засушливом Колыванском районе обходится под две тысячи. Сосредоточьтесь: почти столько же, как зерно. Это абсурд, скажете вы, тонна сухой травы и тонна зерна! Нет, не абсурд, но абсурдная реальность. Просто у сена цена определяется реальным спросом и предложением здесь, сегодня, а на зерно она складывается из множества показателей, совершенно независимых от самого крестьянина. И более того: если хлеборобы области будут все разом работать один лучше другого, и пшеницы на рынке будет больше, то цена на нее будет меньше, и труд сельского жителя дешевле. Жесточайшая арифметика рыночной экономики и тема для размышления безоглядно верующих в самодостаточность регулирующей функции рынка.
Поэтому оклад, зарплата для сельского жителя одно, а уклад всей жизни, в котором еще из последних сил мало-мальски держится душа человеческая, за тысячелетия прикипевшая к земле, речке, лесу, небу, совсем другое.
Александр Апатьев на ходу в машине рассказал мне:
У меня мать в соседней деревне живет, не молоденькая уже, а корову держит. Я ей говорю: «Мама, давайте я буду вам на молоко давать или привозить свеженькое!» Нет, ни в какую. Корова, огород это ее душа. Я вот только очень боюсь, что скоро таких душ в деревне вообще не останется. Что тогда с нами со всеми будет?
От комбайнов заехали на полевой стан пообедать. Здоровенная алюминиевая миска с похлебкой и добрым куском мяса, полновесная котлета с макаронами. Я, как ни напрягался, не мог сравняться в аппетите с соседями по застолью и справиться с ней. А они ничего, умяли с несколькими кусками пышного хлеба
После обеда Апатьев записал в специальный журнал у поварихи Наташи, кто сколько съел, для учета. Спрашиваю у него про кредиты, о которых так много говорится в последнее время в связи с приоритетным национальным проектом развития АПК.
Два миллиона брал и в прошлом году, безо всякого приоритета, три в этом. Рассчитываться буду в апреле, когда зерно по четыре продам. А не как сейчас за бесценок. В прошлом заработал на кредите около 200 тысяч, нынче, наверное, столько же, хотя работать приходится больше. Но что это за заработок? На рубль цена на горючку поднялась и большой привет! Мы стараемся работать лучше, а те, кто у нефти, проворнее. В долг берешь ведь чужие деньги и на время, а отдаешь свои и навсегда! 75 рублей компенсации за горючее на гектар накинули. Хорошо, но это крохи.
Заметил, что у директора на все свой счет. Скрупулезно считает, сколько надо залить сегодня солярки в баки комбайнов. Если денег вдруг нет, сколько позаимствовать из кассы собственного магазина. Собственного это ООО «Магазин «Скала» со ста процентами акций хозяйства. Здесь под запись отоваривают тоже всех своих.
Тут уместно еще одно попутное размышление. Если прокуратуре и вообще органам юстиции требовать в сибирской деревне выполнения всех предписаний и законов по бумаге, нужно будет многих руководителей посадить и остановить жизнь на селе. Потому система регулярных штрафов за какие-либо проступки стала регулярной. Заплатил несколько тысяч за какое-либо нарушение, типа скважина без лицензии, потому что буквальное следование букве инструкции повлечет расходование или потерю десятков тысяч рублей, и работаешь, пока тебя не привлекут к ответу уже на более серьезном уровне. У здешних людей хватает разума и воли терпеливо направлять течение здешней жизни, руководствуясь законами и предписаниями с учетом, так сказать, особенностей сибирской глубинки.
Под конец нашей встречи Александр Ильич меня совсем озадачил, и я окончательно запутался. Мы подъехали к полю, на котором еще оставался клин пшеницы по всем показателям явно за тридцать центнеров с гектара.
Мы сейчас молотим двадцать три, не моргнул директор.
Тридцать восемь! сказал ехавший с нами главный агроном сельхозуправления района Сергей Навозов.
Это сколько же получается? озадачился я.
Наконец, разобрались, что у Апатьева своя, дифференцированная, так сказать, арифметика: он считает только то, что в амбаре. Вот начало уборки это значит ноль центнеров с гектара. Половину убрали за десять, потом 1415. Скорее всего, «Скала» закончит уборку с общей урожайностью зерновых под 30 центнеров с гектара. Но накануне этой публикации я даже звонить туда не стал: все равно окончательный результат не скажут, пока все до колосочка на трех тысячах гектаров не уберут.