Проблема детской преступности все более обостряется, и улучшения обстановки в ближайшее время не ожидается.
Мать заставила младшую вытирать кровь
Даже в наше накаленное социальными и криминальными эксцессами время такой состав участников судебного процесса поражает. На скамье подсудимых мать с девятнадцатилетним сыном, потерпевшие ее пятнадцатилетняя дочь, муж, он же отчим подсудимого. Когда происходили события, все они были вместе, в своем, так сказать, родном доме. Так сказать, потому что для пятерых детей от разных отцов сорокапятилетней Любови Ивановой из села Убинское это жилище давно перестало быть семейным гнездом. В тот октябрьский вечер, когда очередная попойка была в разгаре, зашла мать хозяина дома.
Из рассказа ее сына складывается такая картина. Гостье налили. А потом вспыхнула ссора между ней и хозяйкой, быстро перешедшая в драку. Иванова сорвала со свекрови часть одежды, схватила металлическую пластину, которой в доме подпирали дверцу печки, и ударила женщину по спине. Сын вступился, отобрал пластину и бросил ее под стол. Женщины, как ему помнится, удалились во двор, он решил, что ссора прекратилась, и уснул. И спал до утра столь крепко, что живой мать больше не застал. Все проспал. Утром в сенях на двери увидел следы крови и уже от участкового уполномоченного услышал мать убита. Так что же благополучно проспал хозяин дома? Девочки, дочки Любови Ивановой, смогли рассказать более-менее толково, что произошло.
Женщины скандалили и раньше. Заводилой была невестка, Любовь Иванова, особенно в подпитии, что с ней случалось регулярно. Свекрови попадало не только словесно, но и физически. В тот вечер оказалось два повода для скандала: свекровь не возвращает бензопилу и распускает слухи о беременности шестнадцатилетней дочки Ивановой. Мать даже послала девочек проверить, где у свекрови бензопила. В суде они рассказывали, что когда вернулись, то стояли в подъезде, потом их пригласили ночевать соседи, от которых они узнали, что мать кого-то била во дворе. Наутро дома они увидели следы крови. На предварительном следствии показания младшей были более откровенными. По ее словам, когда разгорелся скандал, она проснулась от шума, вышла из дома и увидела, что на улице мать и брат бьют гостью, а та просит пощадить ее. Сначала мать ударила ее по голове два раза совком, потом брат «изо всей силы по голове». Потом они занесли женщину на веранду и снова били «много раз по телу и голове».
Видели и соседи, что идет избиение немолодой женщины. Никто не вмешался, а ее сынок пребывал «в объятиях Морфея». Судебно-медицинская экспертиза обнаружила на трупе убитой тридцать(!) прижизненных повреждений, в том числе перелом черепа, размозжение вещества головного мозга. Сын Ивановой Дима отнес, или, вернее, уволок умирающую в заброшенный гараж. Убийство с особой жестокостью квалификация следствия и областного суда.
Факты «семейной хроники»
Но еще одна статья Уголовного кодекса вменена Любови Ивановой статья 156 ненадлежащее исполнение обязанностей родителя, связанное с жестоким обращением. Жестокое обращение с детьми у нас периодически испытывает периоды разного понимания и применения. Если ребенка бьют, значит, жестокость налицо. А если не кормят, не следят, где и с кем он бывает, то это просто ненадлежащее исполнение обязанностей. Сейчас, похоже, период более жесткого толкования. Каковы же факты «семейной хроники»?
По словам шестнадцатилетней дочки, мать пила и становилась все более агрессивной: скандалила, оскорбляла, дралась. Спасаясь от побоев, дочка убегала из дома. В марте прошлого года пьяную девчонку задержали на улице, оказалось, мамаша заставила ее разделить с ней попойку. Летом ударила дочку уже упомянутой металлической пластиной, разбила ей голову. За несколько дней до трагедии дочь купила себе на рынке в долг кое-какую одежду, мать рассвирепела, все с нее сорвала. Девушке удалось убежать, завернувшись в дорожку с пола. Мать, оказывается, так воспитывала дочку, которая школу бросила и с четырнадцати лет «имела интимные отношения с мужчиной». Не забудем, что все эти «воспитательные меры» применялись на глазах еще троих малолеток. С 1998 года семейка стояла на учете в инспекции по делам несовершеннолетних. А в прошлом году за десять дней до «разборки» со свекровью мать и сын уже побывали вместе на скамье подсудимых за незаконное проникновение в чужое жилище получили по штрафу. И только после кровавого октябрьского финала «проснулись» органы по охране прав детства лишь в феврале нынешнего года Любовь Григорьевна Иванова лишена родительских прав в отношении четверых несовершеннолетних. А со старшим сыном разделила скамью подсудимых, и оба получили свой срок. Кстати, у сына, как показала стационарная психолого-психиатрическая экспертиза, с детства задержка в развитии, некоторое «снижение интеллекта в сочетании с грубыми эмоционально-волевыми нарушениями в виде подчиняемости, внушаемости», что «не исключает вменяемости».
Это уголовное дело конкретное свидетельство распада самого института семьи со всеми сопутствующими проблемами. Пьянством, бездельем, отсутствием работы, «недоразвитием», уходом из школы, ранними «интимными отношениями», жестокостью В России, по последним социологическим данным, насчитывается как минимум 422 тысячи неблагополучных семей, в которых живут 770 тысяч детей. Как пишет газета «Труд», в прошлом году в Совете Федерации было оглашено: «Половина российских детей живет за чертой бедности и имеет среднедушевой доход ниже регионального прожиточного минимума». По результатам недавней операции «Подросток» состоялся острый и откровенный разговор в МВД. «Проблема детской преступности и безнадзорности обостряется, сказал заместитель начальника Департамента охраны общественного порядка генерал Веденов. Динамика сейчас только отрицательная. И улучшения обстановки в ближайшее время мы не ожидаем».
Подростковая жестокость как неизбежность?
Самое страшное в подростковой преступности все возрастающая жестокость несовершеннолетних. Дима из Убинки, хоть и девятнадцати лет, но из-за «недоразвития» с умишком тянет на подростка. А его младшие подельники по убойной статье дадут фору и взрослым. В августе в областном суде по первой инстанции провозглашен приговор по делу пятнадцатилетнего Дмитрия Дударева. В декабре прошлого года он с двумя приятелями встретил четырнадцатилетнего мальчика, с которым «у него сложились личные неприязненные отношения». Втроем они завлекли пострадавшего в овраг реки Плющиха. Приятели, как выяснило следствие и суд, договаривались лишь избить жертву, и действительно попинали его. А вот у Дударева намерения были самые крайние: «По убеждению суда, он действовал с прямым умыслом предвидел неизбежность наступления смерти и желал этого» (из приговора). Нанес жертве «множественные колото-резаные ранения грудной клетки». И потом сам рассказывал ребятам в школе, как это было.
В нынешнем году, совсем недавно, своим сверстником убит еще один подросток. А вспомним пацанов-малолеток, забивших бомжей, о которых писала «Вечерка». Они сбросили несчастных в заброшенный погреб и пытались сжечь еще живых людей. Все это реалии сегодняшнего дня здесь, рядом с нами, рядом с нашими детьми. Такая жестокость это что, неизбежность? И чего ожидать? Свое мнение высказал начальник Центра временного содержания несовершеннолетних правонарушителей Эдуард Юрищев.
Мы фиксируем у несовершеннолетних рост выраженных проявлений агрессии. В частности, работая по новой программе, наряду с другими, мы сделали анализ за два года по подросткам, совершившим преступления повторно. Пожалуй, теперь повторность можно прогнозировать, потому что знаем факторы риска. Их два основных социальный и психологический. По социальному явно прослеживается рост числа подростков, совершивших преступления, из многодетных семей, из детских домов, из семей, где родственники отбывают или отбывали уголовное наказание. Психологический фактор все больше правонарушителей с задержками психического развития. (Кстати, тот же Дударев обнаруживает, согласно экспертизе, некоторые признаки «органического расстройства личности». И. Т.). К группе риска относятся те, кто оставался в школе на второй год в одном классе, кто состоял или состоит на учете у психиатра или невропатолога. И эти группы прогрессируют. Мы видим, что именно состояние семьи тревожный фактор, все идет из семьи, от отрицательного примера взрослых. Отсидевшие срок в колонии бравируют этим, дети же видят, что таких боятся или уважают. Дети, еще не осознавая, воспринимают это как криминальную успешность, а жестокость как необходимое качество такой успешности. И у них нет выбора Увеличивается социальное расслоение общества. Ребенок понимает это просто: у одних все, у других ничего. Дети лишены возможности самореализации, а подростковая психология как раз этого требует. Но как? У подростков группы риска вырабатывается сначала подсознательный комплекс они не станут ни инженерами, ни космонавтами, ни бизнесменами А потом они понимают у них другой путь: взять то, что нужно, силой. Чем сильнее социальные конфликты, тем жестче проявление агрессии, тем меньше выбора Проблемы и противостояние начинаются уже в школах, вы это знаете
И помочь должно государство вот в чем вопрос. Элла Памфилова, председатель Совета при президенте РФ по содействию развитию институтов гражданского общества и правам человека, высказала свое мнение: «Сегодня проект по спасению детей от криминальной среды должен быть приоритетным. Необходимо проделать три вещи: систематизировать правовую базу, касающуюся детей, сформировать современную социальную политику на этом направлении и создать специальный орган». Такой структурой могла бы стать, как полагают в МВД, специальная правительственная комиссия по делам несовершеннолетних. Не исключено, что возглавить ее может министр внутренних дел. Что ж, это уже было в другой жизни, когда все мы жили в стране, называвшейся СССР. Удастся ли сейчас?