Сегодня исполнилось бы 100 лет бывшему первому секретарю Новосибирского обкома КПСС Герою Социалистического Труда Федору Степановичу Горячеву. Он руководил областной партийной организацией дольше, чем кто бы то ни было, — 19 лет, с 1959-го по 1978 год. На посту главного руководителя области его сменил Александр Павлович Филатов, который ушел на пенсию в 1988 году. С ним наша сегодняшняя беседа.
— Александр Павлович, вы, пожалуй, дольше других работали вместе с Федором Степановичем. О нем ходили легенды, хорошие и не очень. Но что это был все-таки за человек и руководитель?
— Впервые меня свела судьба близко с Федором Степановичем в январе 1960-го. Он недавно возглавил область, я в ту пору был первым секретарем Железнодорожного райкома партии. И вот накануне очередного пленума обкома он приглашает меня к себе и предлагает возглавить один из отделов на выбор: оборонной промышленности, торговли и общественного питания и науки и школ. Я поблагодарил и отказался: практическая работа в райкоме мне была больше по душе. Но в день пленума он с утра снова повторил свое приглашение, и было ясно: вновь отказываться нельзя. Так я пришел в обком, потом секретарем по идеологии в горком, первым заместителем в горисполкоме у Севастьянова, потом уже первым секретарем в горкоме, а дальше вторым у Горячева. И так вместе мы, считай, работали 18 лет.
На мой взгляд, это было лучшее время в области, в стране, да и наше личное тоже. Помню, когда собирался на сессию Верховного Совета, подготовил бумаги: по основным показателям за две пятилетки везде двукратный рост. Потом, уже на сессии, один отчитывается, второй, и стало ясно, что прошедшие годы были действительно самыми плодотворными после войны. Экономика оправилась после разрухи, взлет духа был необыкновенный, очень интенсивно строили: новые предприятия, жилые районы, спортивные сооружения и т. д. И когда сейчас я порой слышу о каком-то застое 70-х, мне смешно. В тот период мы строили по 600–700 тысяч квадратных метров жилья ежегодно, бурно развивающаяся промышленность плюс нефтедобыча в Тюмени позволяли безо всяких кредитов делать большие капитальные вложения.
Новосибирская область была одним из самых интенсивно развивающихся регионов. И Горячев, безусловно, был достойным первым секретарем. Масштабный человек, он легко находил контакты с самыми нужными для дела людьми и умел настоять на своем при достижении крупной цели.
— А что мог предпринять первый секретарь, партийный руководитель? Ведь все зависело от центра? Ведомства, оборонка существовали как бы сами по себе. Я помню, какими независимыми людьми были директора крупных предприятий…
— Партийная дисциплина и ответственность распространялись на всех. Без рекомендации обкома не обходилось ни одно кадровое назначение. А что можно было сделать для области, то вот конкретный пример. Еще в 65-м, будучи заместителем председателя горисполкома, я впервые защищал в Москве генплан развития Новосибирска. Там предусматривалось и строительство метро. Нас вроде поддержали, но на этом дело и кончилось. В 69-м в Новосибирске Косыгин проводит партактив. Горячев обращается к нему с вопросом: когда же нам позволят строить метро? Алексей Николаевич пообещал. Снова пошли годы. В 72-м к нам приехал Брежнев. Горячев обращается к нему: когда будет метро? В конце концов вопрос по его созданию был решен, но это во многом благодаря настойчивости Горячева. Очень хорошо знал людей и умел работать как с высшим руководством, так и с подчиненными..
— Говорят, что иногда он все же бывал слишком жестким, и некоторые обижались на него?
— Он был требовательный. А кадры берег. За все годы, что мы работали вместе, он только двух секретарей райкомов освободил от должности. Почти за два десятилетия. На областном уровне он был еще более требователен. Был у нас одно время председателем облисполкома Николай Иванович Жуковский, из ученых, очень образованный человек. Но допустил проступок: уходя в отпуск, дважды получил лечебное пособие — здесь и в Москве. Говорил, что сам не знал этого. Но Горячев поступил очень принципиально: предисполкома был строго наказан по партийной линии и освобожден от работы. Таких вещей Горячев никому не прощал.
— Но лечебное пособие — всего-то несколько сот рублей…
— Около четырехсот, восемьдесят процентов от оклада. Но Горячев считал, что это очень принципиально: обман.
В то же время он постоянно выдвигал на большую руководящую работу своих подчиненных: второй секретарь Федор Иванович Лощенков был переведен в Ярославскую область первым секретарем, председатель обл-
исполкома Степан Степанович Авраменко — первым в Амурскую область, секретарь по идеологии Егор, или тогда говорили Юрий Кузьмич Лигачев ушел в ЦК, а потом стал первым в Томской области, председатель облисполкома Алексей Ильич Зверев стал министром лесного хозяйства и т.д. Были, конечно, и обиженные. Но у меня лично никогда не возникало с ним тягостного чувства: он был очень приветлив, гостеприимен, душа любого общества, компании, но что касается работы, любил, чтобы ему подчинялись.
— Одна знакомая москвичка сказала мне: «А-а, вы собираетесь отмечать юбилей Горячева, это тот, который Академгородок не любил!»
— Кому-то, значит, нужно было представить дело именно так. Столько, сколько сделал лично Горячев для строительства Сибирского научного центра, не сделал никто. И он был глубоко уважаем в научных кругах. Другое дело, что некоторые общественные события в среде научной молодежи иногда вызывали тревогу. Это закономерно, Горячев был убежденнейшим коммунистом и человеком своего времени.
Да и вообще о человеке надо судить прежде всего по его делам, по тому, что он оставил после себя. Разве это спроста: почти три десятилетия прошло, как он в свои семьдесят с лишним ушел с должности первого секретаря обкома и даже уехал в Москву, а память о нем жива. Безо всяких постановлений и рекомендаций сверху.