Некоторое время назад на страницах нашей газеты был опубликован материал о бедственном положении военнослужащих, вернувшихся из «горячих» точек. Председатель регионального отделения Комитета солдатских матерей России Римма Белик говорила тогда, что путь в нормальную жизнь парням, вернувшимся с войны, практически закрыт: их не берут на работу, не принимают в вузы. В разгар абитуриентской кампании мы решили узнать, как обстоят дела у бывших воинов на учебном фронте.
Льготы при поступлении в государственные высшие учебные заведения военнослужащие, участвовавшие в боевых действиях, имеют, наравне с сиротами и инвалидами. Преимущество перед другими заключается в том, что такому абитуриенту достаточно получить на экзамене положительную оценку, и он, не участвуя в общем конкурсе, становится студентом.
Это хорошо. Однако, как объяснила вашему корреспонденту начальник отдела высшего образования обладминистрации Евгения Музыченко, нигде не сказано, что абитуриентов-льготников обязаны принимать на избранные ими специальности. То есть, если на специальность, выбранную абитуриентом, высокий конкурс и принимают только медалистов, вуз может предложить другую, менее престижную. Места для льготников не квотируются. Это во-первых.
Во-вторых, если абитуриент решит, что его нарочно «завалили», поставив за работу двойку, обжаловать решение приемной комиссии он может только в апелляционной комиссии, находящейся в этом же вузе и состоящей из тех же преподавателей. В случае несогласия с апелляционной комиссией никакая другая инстанция, даже суд, не поможет абитуриенту, кроме Министерства образования. Но оно, как известно, очень далеко и очень высоко.
В кулуарах не раз доводилось слышать мнение, что льготы, предоставляемые сиротам, инвалидам и участникам вооруженных конфликтов, на самом деле дают мало пользы. Будто бы аттестационные комиссии нарочно ставят таким абитуриентам двойки, чтоб не зачислять их в вуз. А при той системе обжалования оценок, какая существует сейчас, доказать, что двойка поставлена несправедливо, практически невозможно. Можно так же предположить, что при отсутствии квотирования мест для льготников любой руководитель учебного заведения предпочтет отдать эти места обыкновенным студентам, а не инвалидам или «чеченцам», которым требуется платить денежные пособия и с которыми хлопот больше.
Для полноты картины мы обзвонили несколько вузов и попытались узнать, сколько льготников учатся в том или ином образовательном учреждении. Вразумительные ответы дали только в Академии водного транспорта и в Университете путей сообщения. В НГАВТе сейчас студентами являются четверо парней, служивших в Чечне. Есть инвалиды детства и сироты. Все льготники, поступавшие в прошлом году, получили положительные оценки на вступительных экзаменах. На дополнительные стипендии этой категории студентов вуз затратил в прошлом году 9 тысяч рублей, в этом году - шесть. В СибГУПСе в настоящее время учатся 26 сирот, два инвалида и 17 ребят, побывавших в местах катастроф и конфликтов. В большинстве других университетов и академий нам ответили, что такой статистики не ведется.
Римма Белик тоже придерживается мнения, что система льгот в том виде, в каком она существует сегодня, несовершенна и от таких льгот мало толку. Более того, многие даже не знают, что льготы вообще есть.
- Я прекрасно понимаю руководителей вузов, - говорит Римма Александровна. - С ребятами, прошедшими войну, чрезвычайно трудно общаться. Они создают не только материальные проблемы учебному заведению, но и конфликты, а порой и криминал. Зачем ректорам эта головная боль?
Проблемам адаптации бывших воинов, в том числе проблеме получения ими образования, был посвящен последний конгресс солдатских матерей. Матери обращались в правительство. Пока безрезультатно. А на местном уровне, считает Римма Белик, пересмотреть систему льгот и сделать эту систему более совершенной невозможно.