Субботние встречи
Редко кто из зрителей читает театральную программку до конца: там, где после «хит-парада» действующих лиц меленькими буквами написано: «Спектакль ведет помощник режиссера такая-то». Зрителю-то, в принципе, все равно, кто свистящим шепотом в темноте кулис вызывает костюмеров на переодевание, подсказывает забывчивому актеру текст и пьет валерьянку, если монтировщики в антракте не успели сделать перестановку. А между тем за кулисами помрежей называют «боевой единицей», которая три часа театрального действа должна держать в железном кулаке все цеха, включая самих «господ актеров». Ветераны кулис говорят: настоящий помреж должен быть жесток, собран и спокоен. Одним словом, пуленепробиваемый «БТР», а не человек.
С таким «бойцом» театрального фронта я и встретились за кулисами «Старого дома». Правда, сама Аида Ивановна Васильева, актриса, служившая в театрах Новосибирска и Москвы, а теперь помреж с двадцатилетним стажем, называет себя капитаном, который стоит у штурвала спектакля. Приукрашивает: капитан-то в белом кителе всегда на виду, а скромнягу помрежа в закулисных потемках сразу и не увидишь. Быстрее услышишь. Отчетливое шиканье: «За кулисами тишина!» визитная карточка театрального помрежа.
Монтировщик лучший друг помрежа
Ну что ты меня все вопросами мучаешь? Сама ведь помрежем три года отработала, лучше меня все знаешь, Аида затягивается сигаретой в темноте каморки-курилки «Старого дома».
Ну да, отработала. И за два года научилась командным голосом рявкать по трансляции: «Монтеры, на перестановку!!!» Потому что, не в обиду будет сказано, монтировщики народ весьма капризный. Позовешь его, родного, ласково: «Пожалуйста, пройдите на закрытие занавеса», а он в ответ по трансляции: «Не гони, у нас еще пять минут до финала». А потом примчится в мыле и зашипит сердито: «Почему не зовешь, так-растак?!». А если, не приведи Господи, ручной движок заклинит и занавес на полдороге застрянет Тогда помреж получит и от актеров, которые после поклона не смогли разбежаться по кулисам и торчали на сцене десять минут с приклеенными улыбками. И от монтировщиков. И от режиссера, потому что «финал смазан».
Помню, приехал к нам питерец, «Белые ночи» по Достоевскому ставил, вспоминает Аида. У него обязательное условие было занавес открывать только на определенную музыкальную фразу
Открытие занавеса репетировали целую неделю. Потому что помощник режиссера в музыкальном плане был человек ущербный, с врожденной музыкальной «тугоухостью». Ей что крещендо, что стокатто все едино. Не могла она внятно скомандовать монтировщикам: «Занавес, пошел!» Режиссер сначала нервно курил, потом кричал, а через два дня нервотрепки запел. Три дня они вместе с помрежем распевали нестройным хором мелодию «учили текст».
Почему все смеялись на «похоронах» Узденского
Ты лучше расскажи, Аида, как мы на спектакле «Пределы» гроб потеряли, это уже сам начальник монтировочного цеха сигареткой дымит. Повеселились мы тогда
«Пределы» были испытанием для всего театра. Наверное, и для зрителей тоже. Во-первых, автором пьесы был граф Толстой: первый акт мрачная «Крейцерова соната» об убиенной мужем неверной жене, второй «жизнеутверждающая» «Смерть Ивана Ильича». Во-вторых, куча мелких декораций: монтировщики озверело бегали на перестановку каждые пять минут. В-третьих, в постановке была занята вся труппа за кулисами вечный гомон, шум и суета.
Второй акт начинался с панихиды у гроба Ивана Ильича. Гробик местные слесари выпилили очень милый фанерный контур «вечной квартиры» с отверстием для поминальной свечи.
Я тогда первый звонок для зрителей дала десять минут до начала второго акта было, Аида поудобнее устраивается на кожаной скамейке. Ко мне подбегает взъерошенный монтировщик: «Аидочка, мы гроб потеряли!»
Гроб искали по всем театральным закоулкам. Даже в гримерки заглядывали, не завалился ли где? Как сквозь землю фанерное «пристанище» провалилось! Пять минут до начала спектакля, три Администратор уже брови угрожающе сдвигает: почему антракт затягиваем?
Меня дрожь нервная бить начала, я поняла мы «плывем»! театрально восклицает моя собеседница. Десять раз глубоко вздохнула и решила: ставим вместо гроба фанерный рояль из первого акта. Только ножками кверху. Прилепили скотчем к ножке свечку, попросили осветителей не давать на лжегроб яркого освещения и выкрутились. Правда, участники панихиды не плакали, как по сценарию положено, а давились от смеха Узденский тогда сильно обиделся: он Ивана Ильича играл. Почему, говорит, на моих похоронах все смеются?
Актеры не пьют, а выпивают
Известно, что богема любит «расслабляться»: актер он что нерв оголенный, страстями человеческими живет. Спектакли, репетиции стрессы Но «расслабление» только после работы. А во время спектакля ни-ни: унюхает помощник режиссера характерный букет «Орбита» и чего-нибудь спиртосодержащего мигом докладную на имя заведующего труппой настрочит! Вернее, обязан настрочить, как должностная инструкция велит. Но одно дело инструкции, а другое жизнь
7 января поехали в Академгородок со сказкой, рассказывает Аида. Первый спектакль в 11 часов утра, второй в два дня.
В перерыве актерская братия купила в местном киоске великое множество банок с водкой: ну, за Рождество! Начинается сказка, открывается занавес на троне, по ходу пьесы, восседает Кащей. Почему-то с низко опущенной головой. Молчит. Ни реплик, ни признаков жизни не подает. А потом как подкошенный падает с трона и начинает, путаясь в мантии, ползти к кулисам Кащея ловили за кулисами всей выездной бригадой, держали крепко, чтобы, не дай бог, снова на сцену не выполз Весь его текст разбросали между Бабой-ягой и Лешим. Докладную помощник режиссера писать не стала сказку-то отыграли. Правда, без главного действующего лица.
Вот фура просвистела и ага
Аидочка, расскажи, как наш завтруппой на фуре прокатился! курилка становится многолюдной: все, кто заходит в антракте на перекур, остаются с нами и начинают травить театральные байки.
Спектакль у нас шел «Проклятие меча», из жизни японских самураев, начинает помощник режиссера. Грим сложнейший: парики, японские глаза. А у заведующего труппой была в этой постановке малюсенькая роль: он должен был выехать на середину сцены на фуре, произнести два слова и важно «укатиться» обратно за кулисы. Фуру толкал монтировщик.
Завтруппой долго гримировался и «упаковывался» в кимоно. Пристраивал за пояс красивый меч, чтобы предстать перед зрителем во всеоружии своей небольшой, но очень важной роли. Встал на фуру, принял гордую, как и положено потомственному самураю, позу. Монтировщик поплевал на ладони, крякнул и толкнул фуру что было мочи
Фура с самураем пронеслась по сцене из одной кулисы в другую подобно «Летучему Голландцу»: быстро и неуловимо, как призрачное видение. Понятное дело, что гордый самурай не успел произнести ни одного слова
Когда он на всех парах влетел в мою кулису, то обиженно прошептал: «Такую роль завалили ».
Вспоминать хитросплетения театральной жизни помощник режиссера может бесконечно. Однажды режиссера разыграли. Посадили за столик помрежа манекен, надели на него парик и джинсовую рубашку, вставили в рукав ручку: в потемках кулис его запросто можно принять за человека. Режиссер ворвался за кулисы и с ходу наорал на манекен. Когда понял, кто перед ним расхохотался.
А в другой раз убитого по сценарию актера забыли унести со сцены. И когда он понял, что никому он не нужен, то медленно и печально пополз «умирать» за кулисы
А помнишь? В запасе у помрежа куча интересных историй: смешных, трогательных и удивительных. Закулисье это свой особый мир, со своим уставом, укладом и правилами. Как говорит Аидочка, «театр это маленькое государство».