Аналитик Сергей Маркедонов о современной региональной политике
Еще не так давно даже само понятие «региональная политика» практически не употреблялось, а теперь любое уважающее себя издание обязательно публикует обширные материалы об этой самой политике. Сначала писали про борьбу федерального центра с «местными князьками», потом взялись за трансферты и прочие вещи, о существовании которых раньше мало кто знал.
Что же такое региональная политика сегодня? Ответы на этот вопрос существуют разные и часто весьма полярные. Одним из тех, кто критикует нынешнюю региональную политику, является историк Сергей Маркедонов, который возглавляет отдел проблем межнациональных отношений Института политического и военного анализа.
Есть проблема?!
В начале 90-х эта тема региональной политики была одной из доминирующих. Но сегодня она стала темой второго плана. С одной стороны, говорится, что проблемы дезинтеграции страны и сепаратизма разрешены раз и навсегда. Действительно, сегодня невозможно представить Совет Федерации, который отказался бы утвердить Генерального прокурора или представить московского мэра, имеющего федеральные амбиции. Нет больше самопровозглашенного государства на территории России Чеченской республики Ичкерии, нет и контролируемых территорий, таких, какой была Кадарская зона в Дагестане. Начался процесс укрупнения регионов.
Но дьявол, как известно, кроется в деталях, и за внешней успешностью есть целый ряд вопросов.
Демократии предпочли бюрократию
Региональные новации президента начались в 2000 году. Но, на мой взгляд, так и не был обозначен главный вызов так называемый горизонтальный авторитаризм. Из вертикально организованного российский авторитаризм переместился именно на этот уровень, в результате чего в регионах произошла узурпация, а кое-где даже приватизация власти региональными элитами. В начале 90-х такое явление, как «борьба с рукой Москвы», мы видим не только в национальных республиках, но и в так называемых русских регионах. Так, по сути дела, официальной идеологией режима Кондратенко на Кубани было именно сопротивление Москве. Это можно объяснить как бегство от либеральных реформ в экономике и политике. Но оценка была дана неверно, и вместо того, чтобы бороться за демократизацию региональных политических структур, взялись выстраивать так называемую вертикаль власти и сделали акцент на чиновничьих авторитарных методах цементирования России, тогда как именно борьба за демократизацию местной политической культуры и была бы на самом деле борьбой за упрочение единства страны.
Логика не президентская
В мае 2000 года были образованы федеральные округа. Каков результат? Создана сеть бюрократических чиновничьих армий, которые стали, по сути, собирателями справок о том, что происходит в регионах. И логика тут не президентская, а резидентская: резидент никому не доверяет и старается иметь много разных источников информации
Первые два года полпреды приводили в порядок региональные конституции. Но в 2002 году начался процесс «демократизации» политического пространства в Чечне. И принимается такая конституция, в сравнении с которой все конституции периода «парада суверенитетов» в начале 90-х это детский лепет. То есть власть сама девальвирует работу полпредов.
Если четыре года назад институт полпредов был главным в негласной бюрократической иерархии, то после казуса с Санкт-Петербургом его значимость уменьшилась. Ссылка Яковлева в Южный федеральный округ показала, что власть просто не знает, что делать с этим институтом.
Теперь о Совете Федерации. Совет Федерации второго созыва это гениальное ельцинское изобретение, благодаря которому происходила горизонтальная спайка региональных лидеров. Люди вместе работали, пилили, как говорится, бюджет, но руководствовались именно общероссийскими представлениями. А сегодня Совет Федерации превратился в ярмарку кошельков, и верхняя палата российского парламента является не более чем департаментом голосования президентской администрации.
После Беслана
Суть последних реформ Путина, последовавших после трагической ситуации вокруг Беслана, состоит в отмене выборных процедур под предлогом борьбы с терроризмом. Но и эта реформа не отвечает на очень многие вопросы. Нет понимания, для чего это делается.
В 2003 году российская федеральная власть заставила политическую элиту Дагестана ввести институт прямых президентских выборов. А это была последняя республика, которая управлялась коллегиально, в Госсовет Дагестана входят 14 представителей этнических групп. Было решено, что в 2006 году в республике пройдут выборы, и возникает вопрос: они будут или нет?! Поправок в конституцию республики пока не внесено
То есть в 2003 году власть считала, что выборы это благо. А разве тогда терроризма не было? Был, в том числе и в Дагестане. Еще пример: 31 августа минувшего года власть говорит, что избрать президентом Чечни Алу Алханова обязательно необходимо для урегулирования чеченского кризиса. А ровно две недели спустя утверждает прямо обратное.
Кстати, возможно, в республиках выборы руководителей все-таки оставят, потому что когда один президент назначает другого, это выглядит сюжетом из психиатрической больницы Но тогда что получается что у нас главным сепаратистским очагом являются, например, Архангельская и Новосибирская области?! Так или иначе, но президент берет всю ответственность на себя, и он теперь отвечает за все казусы, которые будут происходить в российских регионах. Пока президентский рейтинг достаточно высок, и схема эта худо-бедно будет работать.
Но Кремль в своих инновациях не сделал главного демократизация политического процесса в регионах не произошла, и мы идем по пути свертывания демократии.
Прошлое вместо будущего?
Все эти реформы ограничиваются исключительно бюрократическими методами и не пытаются вдохнуть какое-то идеологически объединяющее начало. Фактически происходит апелляция к прошлому к Советскому Союзу.
Нынешняя Россия это результат величайшей трагедии, вызванной распадом великой державы Советского Союза, это всего лишь некий осколок. Сегодня очень сильно насаждается советская идентичность на это работает пропаганда, в результате российской идентичности нет. И идут два очень опасных процесса.
Первый виртуализация политического процесса: политика стала сплошной технологией. У нас политтехнологи «съели« политологов, социологов Есть президент со своей вертикалью в телевизоре и есть реальная ситуация.
А второй процесс рейтингизация, когда самое главное сохранить высокий рейтинг.
В общем, никакой системности нет. Ведь нет, например, четких критериев для процедуры назначения губернаторов. А в их отсутствие сама эта процедура станет коррупционной, и государство она будет ослаблять, а не усиливать. До поры до времени эта виртуальная конструкция будет держаться, но не факт, что при определенных политических изменениях система не развалится.
Но попытка сделать «Застой-2» обречена. После застоя бывает перестройка. И дай бог, чтобы она не носила тот обвальный характер, как это произошло в 8090-е годы. В погоне за фантомом Российской империи и Советского Союза мы не можем потерять Россию нынешнюю!