Капитан и священник покидали тонущий корабль последними
28 июля - День Военно-морского флота. Праздник вроде бы сугубо военный, но, как ни странно, Церковь к нему имеет непосредственное отношение, так как до революции существовал не только Военно-морской флот, но и Военно-морское духовенство. Начало института флотского духовенства относится к тем же годам, что и начало самого российского Военно-морского флота - времени царствования Петра Первого. В апреле 1717 года высочайшим повелением государя надлежало «в Российском флоте содержать на кораблях и других военных судах 39 священников». С этого указа и начинается история Военно-морского духовенства.
Первыми священниками на кораблях были представители белого (женатого) духовенства, направляемые в Прибалтийский край по разнарядке из разных епархий. Однако суровая служба в суровом краю оказалась под силу немногим. Кроме того, участие в «мирской затее», а именно так многим духовенством в то время воспринималось учреждение флота, считалось делом чуть ли не греховным. В любом случае, отрыв от привычного места и семьи на несколько месяцев плавания вряд ли был кому по душе. Неудачи с вызовом на флотскую службу священников из разных епархий побудили правительство привлекать для окормления флота монашествующих. На долгие годы привилегия поставлять священников на флот закрепилась за Александро-Невской лаврой. Старшим над всеми флотскими иеромонахами (монахами, имеющими священнический сан) назначался обер-иеромонах.
В пастырские обязанности флотского священства входило духовное окормление офицеров и матросов в периоды плавания, особенное внимание уделялось помощи больным и умирающим. Умирало же в походах немало. В таких случаях священник был обязан напутствовать умирающего причастием запасных Святых Даров и отпеть покойного по церковному уставу. Тело умершего, обернутое в саван, с привязанным грузом опускалось в морскую пучину. С этого места набиралась фляжка морской воды, и по прибытии в порт приписки священник совершал чин погребения парадной формы покойного вместе с этой фляжкой. Место захоронения фляги и одежды считалось местом погребения умершего моряка. К сожалению, работа среди грубой флотской среды накладывала на священников и другие обязанности. Так нередко приходилось им напутствовать в мир иной преступников, совершивших убийство во время плавания. В этом случае убийцу привязывали к убитому и погребали в морской пучине живого и мертвого. Не менее жестоки были наказания и за другие преступления. Так, если кто из моряков ударил товарища ножом, то рука его «к маште ножем же прибита та будет, дондеже сам у себя оную прорежет». Смягчить нравы моряков, среди которых было немало бывших преступников, являлось одной из причин создания института флотского духовенства.
После окончания летней навигации флотские иеромонахи на зимний период возвращались в свои монастыри. На следующую навигацию их зачастую направляли уже на другие корабли, что тяжело воспринималось священством, свыкшимся за время нелегких плаваний с командой. Поэтому некоторые иеромонахи стремились остаться на флоте и в зимний период, прикомандировываясь к какому-нибудь госпиталю или корабельному двору, что вызывало неудовольствие у церковного начальства. Так, в архивах Балтийского флота сохранилась жалоба наместника Александро-Невской лавры Иллариона на обер-иеромонаха Стефана (Прибыловича): «В Невский еще не прибыл, и я слышал, что не вельми и желает».
Постепенно присутствие на кораблях священников стало делом обычным, что не могло сказаться на улучшении микроклимата в матросской среде. Морская служба в прежние времена была наиболее экстремальной. Постоянная близость смерти даже в мирное время способствовала религиозности моряков. В жестком распорядке дня корабля немалое место уделялось времени для общественной молитвы - обязательные молебны утром и вечером, праздничные службы в церковные праздники и воскресные дни. Время молитвы считалось настолько важным, что в соответствии с морским уставом прибывающее на корабль во время общественной молитвы начальство предупреждалось специальным звуком рожка о том, что на корабле совершается молитва. Это означало, что начальству, независимо от ранга, положенной торжественной встречи оказано не будет, а примет их лишь дневальный как рядовых посетителей. Дневальными обычно в таких случаях были либо татары, либо евреи. К религиозным чувствам иноверцев на царском флоте относились уважительно. Мусульмане освобождались от работ для своих молитв в пятницу, а иудеи - в субботу.
Но все российские моряки, независимо от веры и национальности, являлись истинными сынами своего Отечества. История российского флота хранит множество примеров героизма, проявленного матросами ради спасения Родины и чести. И немало в героической истории флота страниц, посвященных мужеству флотского духовенства. Судовые священники проявляли в боевых действиях чудеса героизма, помогая раненым, напутствуя умирающих, с крестом в руке поднимая в бой моряков, сражающихся на суше. Известно немало случаев, когда священники покидали тонущие корабли последними вместе с капитанами. Иногда гибли они и вместе с кораблем. Так, 29 октября 1914 года недалеко от Севастополя огнем немецкого крейсера был поврежден минный заградитель «Прут». Чтобы не достаться врагу, капитаном был дан приказ открыть кингстоны и подорвать днище корабля. Отплывая от гибнущего корабля, уцелевшие моряки увидели на горящей палубе священника в полном облачении. Восьмидесятилетний иеромонах Антоний, много лет проплавающий на российских кораблях, не пожелал покинуть смертельно раненых моряков на гибнущем корабле и сам погиб с крестом в руках, до последней минуты благословляя свою паству.
Заградитель «Спрут» повторил подвиг крейсера «Варяг», песня про которого была популярна не только в царской России, но и в Советском Союзе. Но вряд ли кто из поющих и слушающих эту песню в советские времена знал, что знамя российского флота - Андреевский стяг, вьющийся над гибнущим «Варягом», посвящен апостолу Андрею Первозванному. Буква «Х» на Андреевском флаге означает форму креста, на котором по церковному преданию был распят апостол Андрей. И недаром первый корабль-церковь, основанный в Новосибирске несколько лет назад, был назван «Андреем Первозванным».
В настоящее время возрождаются многие забытые и порушенные традиции. Так недавно, по сообщению агентства InfoNews, корабли «Федор Ольшанский» ВМС Украины и «Цезарь Куников» ВМФ России, вышедшие из Севастополя, отправились в крестный морской поход. На борту судов находятся мощи святого праведного воина Федора Ушакова и чудотворная икона Божьей Матери из киевского Свято-Введенского монастыря. Святыни сопровождают монахи Киево-Печерской лавры, священнослужители, паломники из Украины и России. Участники крестного похода побывают в Херсоне, Николаеве, Очакове, Одессе, на острове Змеиный, в Варне, Новороссийске, Керчи и в начале августа возвратятся в Севастополь. А в Санкт-Петербурге заново отстраивается разрушенный в 1932 году православный храм-памятник, посвященный погибшим в сражениях российским морякам, - Спас-на-Водах. Правда, воссоздать его в первозданном виде средств не хватает, поэтому восстанавливать его будут в виде часовни. Возрождение уничтоженного храма предполагается закончить к 300-летию Санкт-Петербурга. Здесь вновь будут отпевать и совершать панихиды по погибшим морякам, поминать всех моряков, служивших на российском флоте и отдавших жизнь за свое Отечество. Будут поминать здесь и священников, которые совместно с моряками несли тяготы морской службы, так как были безраздельно преданы и Богу, и флоту.
Подготовил Валерий МЕЛЬНИКОВ