До новосибирских зрителей наконец-то дошел один из самых интересных отечественных фильмов последнего времени.
«Москва» режиссера Зельдовича по сценарию культового писателя Владимира Сорокина (известный антагонист Пелевина, битва его «Голубого сала» с «Generation П» стала украшением 1999 литературного года) явление в нашем кинематографе небывалое. Картина показывает, что не «братом единым» жив наш кинематограф. Стилистика фильма вполне на европейском уровне, причем никакой особенной зауми, присущей нашим ведущим режиссерам (Герман, Сокуров), нет и в помине, фильм легок для просмотра и задействует грани мышления по ту сторону интеллекта.
Однако неподготовленного зрителя ожидает одно существенное препятствие, преодолеть которое в силах далеко не все. Матерный язык героев, принадлежащих к специфическому слою, в науке именуемому «новыми русскими», может шокировать. Так же, впрочем, как и коротко остриженная Ингеборга Дапкунайте, задающаяся вопросом: «А правда ли, что хасиды делают это через простынь?» (героям фильма простынь заменяет карта Европы), и Татьяна Друбич, до боли правдоподобная в образе девушки, больной аутизмом, исполняющая чудовищные по абсурдности песни саундтрека.
«Москва» страшна своей обыденностью, сочетающейся с абсурдом. Хотя некоторые моменты в сценарии Сорокина выглядят не совсем органично. Вероятно, знающему московскую элиту изнутри такая «Москва» покажется вычурной фантазией. Но данный фильм - не летопись эпохи и не психологическая драма, просто Зельдович и Сорокин создали миф новейшего времени, за что им и спасибо. В рамках этого мифа и продолжают существовать архетипы, точно знающие, чем жизнь отличается от полового члена.