Сейчас трудно представить, что это было: люди заполняли залы, чтобы послушать не звезд эстрады, а поэтов. Причем не только столичных знаменитостей, которые не слишком-то часто приезжали в Новосибирск. На вечерах поэзии в домах культуры, студенческих клубах, рабочих общежитиях звучали стихи участников новосибирских литературных объединений Михаила Шляева, Ивана Кузнецова, Валентина Демина, Станислава Коврижкина, Евгения Лазарчука... И - Владимира Громова.
Было это в далекие уже 60-е. До сих пор никто не смог объяснить, почему именно на это десятилетие пришелся всплеск интереса к поэзии, поэтический бум.
С тех пор много воды утекло. «Иных уже нет, а те - далече». Кто-то из питомцев «Октябринки», «Молодости» и других ЛИТО стал признанным мэтром, а кто-то давно пережил увлечение поэзией, как первую любовь.
А Владимир Громов продолжает писать стихи. И его стихи, негромкие, неэффектные внешне, продолжают трогать - потому что идут от сердца, сохранившего юношескую любовь к Поэзии.
Владимир ГРОМОВ Ему бы с той просфирой черствой, Что накормил Он целый свет, Взять объяснить: мол, фокус просто! Мол, никакого чуда нет! Потом тихонечко да с лаской, В кругу детей да стариков - Не веришь, мол, прими за сказку. А он набрал учеников. Двенадцать преданных на диво, Презревших кров и ремесло. Для небольшого коллектива Вполне разумное число. Но ведь, похоже, знал Он сразу, А недомыслил под конец, Что в коллективе быть обязан Один, как минимум, подлец. Заметив след «лошадки черной», Друзья, не будем унывать: И сволочей, на свет рожденных, Куда-то надо же девать. Диоген Подумаешь, свет во вселенной - Светильник на двадцать лучин. Ему б не фонарь, Диогену, Ему бы огарок свечи, Ему бы тепла, а не света, Ему бы не вечность, а срок, Чтоб мог он упрятать от ветра В ладонях Живой огонек. Ему б не искать, а ответить, Да горе с соседом до дна. А он с фонарем по планете - Светить среди белого дня. Календарь Календарь роняет числа, Лист теряя за листом. Что-то мы потом домыслим И доделаем потом. После как-нибудь полюбим, Полюбив с большим трудом, Бесконечно долго будем Доразлюбливать потом. Доглядим и дочитаем, Досмеемся, доживем, Домечтаем, дострадаем - Все потом, потом, потом. Мы потом о чем-то, с кем-то Домолчим, договорим... Заменяются на стенках новые календари. *** Гроздь рябины, речка да опушка, Шуба мха боярская на пне. Здесь когда-то щедрая кукушка Долгий век накуковала мне. Не гадал я: мало или много. Впрочем, ни о чем я не гадал. Долгий век на дальнюю дорогу Так вот просто взял и разменял. Речка, берег, пламя краснотала, Молния стрижа на вираже... То, что мне кукушка нагадала, Половина прожита уже. Что я знаю? Запахи полыни. Что я видел? Голубую даль. Что я слышал? В криках журавлиных Светлую осеннюю печаль. *** Я за дело берусь! Будет все хорошо! Разрешима любая задача! Я куда б ни поехал, Куда б ни пошел - Всюду рядом со мною удача. В этой жизни нелегкой мне все по плечу. Убежден я, уверен, я знаю: Обязательно будет, как я захочу, А худого я не пожелаю. В этой жизни, похожей на нечет и чет, Как качели - то взлет, то паденье. Мне пока что везло! И пока что везет! Я не верю в измену везенья. Я - не Крез. И наживой совсем не томим, В страхе, чтобы гроша не украли - Крез по сути с несметным богатством своим Был беднее, чем крыса в подвале. Мне не нужен ни остров сокровищ, ни клад, Тем, что я на сегодня имею, Я богат! Я всегда несказанно богат! Я не вижу причин быть беднее. *** Такое не сразу заметишь снаружи: Не насморк, не прыщ на носу. Пятно я на совести вдруг обнаружил, И совесть в химчистку несу. Приемщик веселый, приемщик смеется. Он мне говорит: «Ну и что ж! Немало чернее, мол, пятен найдется, С таким, как твое - проживешь». А я не умею, а я не желаю, А я не могу, не хочу. А я обнаружил, что совесть больная, Понес свою совесть к врачу. А врач: «По анализам кровь неплохая, И хрипов не слышно в груди. Вот если болячки тебя доконают - Другой разговор, приходи!» Табак, говорят, по ночам помогает, А днем выручает вино. Я пил и курил, а оно проступает - Треклятое это пятно. Гадалка на карты судьбу мою нижет. Гадалка стара и умна. Гадалка сказала: «Я пятен не вижу, Я вижу лишь след от пятна. Червонная дама выходит упрямо В твоей ералашной судьбе. Грехи твои, сокол, червонная дама Давно отпустила тебе. Грехи отпустила, грехи замолила, Спокойно живи, как живешь... Но след от пятна - он тебе до могилы: Не выведешь и не сотрешь!»