Отдаю книги

У меня уже не будет времени, чтобы их перечитывать. Кроме того, библиотека постоянно пополняется и сегодня: что-то еще покупаю, что-то дарят писатели и журналисты, на некоторые книги, вышедшие в свет, иногда пишу рецензии. Недавно, например, получил в подарок «Мадам Бовари», прочитанную еще в юности. Развернул книгу и «не отлип» от нее, пока не перечел. Классика и впрямь бессмертна...

Вот это ощущение бессмертности хороших книг явно притупилось среди новых читателей. Не делаю никаких обобщений, но, разговаривая время от времени с молодыми людьми, убеждаюсь, что им сегодня явно не до классики. Она для них уже как... давно прошедшее время. Или их плохо учили в школе на уроках литературы, то есть с насильственной обязательностью, скучно, что совсем не исключено, или им в нынешней суетной жизни просто некогда — карьеру надо делать и наслаждаться, так как кругом соблазны. Тем более что чтение как наслаждение — дело, в сущности, трудоемкое. Надо вдумываться в текст, получать удовольствие от языка, стиля, а не только от сюжета. В чтении проявляется культура человека ничуть не меньше, чем, положим, в одежде и поведении. Одному «Портрет Дориана Грея» — скука смертная, а другому — смак.

Есть две категории специалистов, которым я всегда дарю книги при первой же просьбе. Это учителя и библиотекари.

И не только из уважения к этим профессиям, из-за неизбежной в какой-то степени их любви к книгам, но и по некоторым личным причинам. Они больше всего помогли мне в юности, когда я бездомничал и жил без отца и матери. Одно время меня буквально спасала пожилая учительница математики Нина Петровна Магницкая. Эта простая русская женщина вселяла в одинокого паренька веру в жизнь, надежду на возвращение матери из ГУЛАГа. Мы вели с ней длительные беседы отнюдь не о математике, а о литературе, о статьях Лакшина в «Новом мире», о современной поэзии, о романах Дудинцева и повестях Некрасова. Она доставала для меня те журналы и книги, которые в то время были труднодоступны. В сущности, она учила отличать фальшь от правды.

Начало такому внеплановому образованию сперва, конечно, положила мать. А усилено оно было для нас с братьями именно учителями и библиотекарями, коим я благодарен до сих пор.

Новое время нацелено на скорочтение. Молодежи необходимо получать как можно больше информации. Это диктуют конкуренция, рынок, производство, наука и т.д. Сейчас «раскрыватели» богатства русского языка сошли на нет.

Например, такие чтецы, как Яхонтов. Последним, кого я помню в Новосибирске из тех, кто изумительно читал стихи и сказки — это Юрий Михайлович Магалиф. Однажды он по моей просьбе прочитал то, что я слышал от него еще в пионерском лагере завода «Сибсельмаш» в бесконечно теперь далеком детстве. Это была «Муха-цокотуха». И он прочитал эту «Муху» при полном восторге всех членов моей семьи. Сейчас ни на каких концертах ничего подобного уже давно не слышал. Прекрасная русская речь непопулярна. Царствует скороговорка. Все спешат.