Критика подхлестнула

Александр Павлович пригласил меня в свой номер. Естественно, разговор через несколько минут зашел о приближающемся юбилее областной газеты.

— Когда окончил среднюю школу, приехал с Алтая в Новосибирск поступать в институт военных инженеров транспорта, ныне СГУПС, — говорит он. — Год проучился, а там — война... Мы, студенты, работали на «Сибсельмаше». Через мои руки прошло более 20 тысяч снарядов. Потом нас снова вернули в институт. Я его окончил и стал работать на Инской...

Собеседник сделал небольшую паузу и, улыбнувшись, сказал:

— А я в какой-то степени ваш коллега...

— Правда?..

Оказывается, в 1949 году заместителя начальника дистанции пути Александра Филатова неожиданно утвердили неосвобожденным редактором многотиражной газеты «Сталинец» тиражом в десять тысяч экземпляров.

В штате редакции была женщина — ответственный секретарь, она и занималась выпуском газеты. А редактор подписывал материалы и постоянно писал передовые. Даже псевдоним придумал: «А. Зинин». Почему Зинин? Так звали жену Александра Павловича.

— В общем, работа была интересная, нам писали талантливые авторы. И люди тянулись к многотиражке.

— Мы не уходим от темы?..

— Нет, нет, — машет рукой Александр Павлович. — Не работал бы я тогда на железной дороге, не было бы того случая, связанного с «Советской Сибирью». В 1950 году меня избрали секретарем парткома паровозного депо Инская. Однажды приходит ко мне собственный корреспондент газеты «Гудок» Василий Макарович Яншин. Здоровый такой! Представился. Начал со мной беседовать. И говорит: «Я слышал, что вы очень увлекаетесь природой, попали вроде сюда не по специальности. А теперь тем более на партийной работе».

Ну, я, человек откровенный, рассказываю ему, что действительно в детстве и в юности мечтал стать биологом или геологом. По крайней мере, тяга к природе всегда была.

Журналист меня послушал. Через несколько дней раскрываю «Советскую Сибирь» и вижу заметку о себе. Стал читать и глазам не верю — одна критика.

Текст был примерно такой: «Начинаешь разговаривать с человеком, и он сразу говорит, что они работают здорово, у них там полтора миллиона сверхплановых накоплений и так далее. А я ему задал вопрос: «А сколько у вас паровоз стоит на промывке»?

Филатов отвечает: 20 часов.

— А норма?

— 18 часов.

— А почему 20?

Филатов: — Да этот вопрос давно не поднимался».

Автор материала продолжает делиться впечатлениями: «Пошли мы с парторгом в цех промывки. Цех грязный, фонари закоптились, и начальник цеха Трушкевич какой-то расхристанный».

— Когда я до конца прочитал заметку, обиделся, — говорит Александр Павлович. — У нас была хорошая беседа, а тут — такое, критический материал. Конечно, он все правильно написал, но про хорошее — ни слова...

А на следующий день журналист снова приехал, сразу зашел к начальнику депо. И я следом.

Увидев меня, газетчик спросил: «Ну как?» Отвечаю: «Это нечестно». — «Почему же»? — «Вы бы прямо сказали, что приехали, чтобы что-то найти отрицательное, раскритиковать. А вы начали: чем увлекаетесь, что вы любите?»

Яншин: «Такой подход, Александр Павлович».

Я говорю: «Плохой подход, я привык к честности».

Но после этого разговора подумал: «Боже мой, почему мы действительно миримся с этим? Такой грязный цех, показатели годами не выполняются? И стало как-то не по себе...»

Словом, как сказал Александр Павлович, критика пошла на пользу. Цех в течение нескольких месяцев изменился на глазах.

Вместо фонарей повесили люстры, надраили их. Стены отмыли от копоти, починили вентиляцию.

Вскоре из Москвы приехала представительная комиссия и признала цех промывки одним из лучших на дороге. Было решено на Инской провести слет локомотивщиков.

— О прошедшем слете, о наших достижениях не раз писала «Советская Сибирь», — продолжает Филатов. — Прошло время, и мы с моим «критиком» Василием Яншиным стали друзьями, часто встречались и с улыбкой вспоминали давний конфуз...

А с «Советской Сибирью» дружу все эти годы, не пропускаю ни одного номера, ценю ее за объективность и взвешенность, всегда интересно узнать, как живут земляки, что их радует и волнует.