Пофигисты идут в наступление

Недавно в одном толстом журнале читал воспоминания писателя Виктора Астафьева. Он приводил такой пример: в городе Абакане прямо на лестничной площадке умерла старушка и люди весь день, перешагивая через нее, шли на работу, вели детей в садик. Да что Абакан, у нас в Татарске был пример, когда упавший на улице человек от сердечной недостаточности или еще от какой напасти долго находился в полном одиночестве прямо лёжа на дороге, на тротуаре. Многие наверняка полагали, что это бомж, алкаш, и равнодушно, брезгливо проходили мимо. Не сразу находится добрая душа, которая подойдет к человеку, заботливо склонится над ним, вызовет «скорую помощь».

Да что там сердечная болезнь. Равнодушие очень часто проявляется в житейских мелочах. В нашем подъезде, если я с утра не выключу свет, он будет гореть до вечера.

Между прочим, бережно относиться к электроэнергии научила жизнь. В советские времена за этим очень строго следили, а мы, журналисты, часто проводили так называемые рейды печати. Ходили по предприятиям, организациям, смотрели, где горят днем лампочки, писали об этом в газете, критиковали нерадивых руководителей. Но самый первый урок экономии и бережливости преподнес мне бывший директор нашего историко-краеведческого музея, ныне покойный Николай Савченко. Как-то рано утром встретился с ним на улице, он и говорит: «Ты прошел мимо горящей лампочки на здании Дома культуры и не выключил ее. Почему?» Я пожал плечами: «А мне это зачем?» Он строго пожурил меня, заметив, что мы живем в стране, где все общее, где все мое. Урок, как говорят в таких случаях, пошел впрок. Пофигисты при всем своем равнодушии не так уж и безобидны и даже иной раз идут в наступление. В подвале нашего дома, как, собственно, в каждом, живут бездомные кошки. Одна добрая женщина подкармливает их, покупает «Китикэт», другие продукты. Кое у кого это вызывает раздражение, неудовольствие: зачем вам нужны эти кошки? Вонь от них только.

У меня тоже есть кошки и коты. И чтобы избежать конфликта с недовольными, вечно раздражительными людьми, которые любят только себя и никого больше, никогда не выпускаю их на улицу. А летом держу на даче почти полгода, где они тоже никому не мешают. Любить домашних животных нас учили писатели-классики. Поэт Сергей Есенин, к примеру, говорил: «И зверье, как братьев наших меньших, никогда не бил по голове».

Как-то недавно был на совещании в селе Орловка, которое в Татарском районе называют еще «фермерской республикой». Когда-то здесь был совхоз, но распался, потому что лучшие механизаторы подались в «вольные хлебопашцы». Сейчас фермеры возделывают земли даже больше, чем при советской власти. И это отрадно. Но мой рассказ о другом. На совещании, на котором присутствовали ветераны, речь вольно или невольно зашла о нашей современной молодежи. Даже не речь, разгорелся спор. Любовь Николаевна Меренкова из Новомихайловки, десятки лет проработавшая учительницей в школе, уверяла, что молодежь у нас вопреки всему прекрасная и даже не важно, по какому пути идет страна — строит социализм или капитализм. Важно совсем другое: кто окружает наших парней и девчат, что внушает, шепчет, как говорится, на ушко. Телевизор она неожиданно сравнила с «глухариным током», на котором поется все одна и та же глухариная песня: как плохо было при советской власти и как замечательно живут молодые сейчас. Но так ли это? Не оттого ли у молодых появляется мысль о легкости и полной доступности всего на свете? Появляется желание получить как можно больше и притом сразу, отчего и рождается тот самый знаменитый пофигизм. Любовь Николаевна рассказывала, как они работают с молодыми, как изучают историю своей малой родины, то есть Новомихайловки. Какие здесь жили люди, как они работали, как были отмечены страной высокими наградами. Ну и уроки мужества, разумеется, постоянно проводят. Это очень помогает становлению личностей.

Однако глава района Валерий Носков был не совсем с этим согласен.

— Отчего ушел в фермеры Герой Социалистического Труда Иван Самоличенко? — неожиданно задал он аудитории вопрос. — Да оттого, что надоело ему работать на разного рода советских захребетников, которых одно время немало развелось на селе. В Дмитриевке, — продолжал Валерий Павлович, — есть у нас дом милосердия, в котором проживают старые и часто очень больные люди. Однако далеко не все они одиноки. Здесь же, в селе, подчас живут и их сыновья, которые приходят к родителям только тогда, когда те получают пенсию, чтобы выманить ее или отнять силой себе на пропой. А ведь это дети советской эпохи, которые привыкли жить за чужой счет, привыкли получать все готовое на блюдечке с голубой каемочкой... Что хочу сказать этим? В советскую эпоху тоже были ленивые, равнодушные люди, которых пофигистами никто не называл. Просто это слово еще никто не придумал. Но явление-то существовало.

Не согласиться с этим было невозможно. Помните, как наши юмористы уже тогда боролись с равнодушием? Даже песню про это сочинили:

Дом горит, горит, горит,
А народ вокруг стоит.
Рассуждают меж собой:
«Догорит — пойдем домой».

Разговор неожиданно зашел о детях войны, о тех, кто родился незадолго до начала Великой Отечественной. В районе, наверное, и в области была их перепись, и вот кто-то из зала спрашивает: «Переписали, а зачем? Будут ли нам какие-то льготы? Как, к примеру, в Кемеровский и Челябинской областях».

— К сожалению, у нас все сводится к одному, — отозвался глава района. — А что вы нам дадите. Иждивенчество и есть то, что рождает наплевательское отношение к окружающему, порождает такой порок, как равнодушие. И, как вы видите, корни у него глубоки.

И тем не менее бороться с пофигизмом нужно всеми силами и средствами. В этом весь зал был единодушен. Хотя можно сразу и с полной уверенностью сказать: не такой это легкий и простой порок, который можно сразу, навалившись всей грудью, призвав на помощь кошку и мышку, вырвать из земли нашей. И чем глубже корни, тем будет длительнее борьба, тем будет яростнее сопротивление.