Поверить в мужество «компьютерных» парней(размышление на заданную тему)

Сойдешь с электрички, пробежишь через скошенный луг, на берегу махнешь рукой лодочнику, дежурящему в ожидании клиентов с пригородной… Чем не автостоп?! А что вместо «лошадей под капотом» имеется одна, но очень приличная человеческая «сила», и вместо «серой ленты дорог» водная гладь, так это только добавляет романтики. Кинь вещички на нос и садись, не боясь случайных брызг…


Затем еще один короткий марш-бросок через деревню, и вот она — застава. Еще не достигнешь сосен, могучими исполинами возвышающихся на лесном КПП, как уже различишь в просветах меж ними очертания палаток и вьющийся дымок от настоящей солдатской походной кухни.

Созданный несколько лет назад по инициативе и благодаря замечательным организаторским способностям настоятеля храма Святой Евфросинии Полоцкой отца Димитрия Полушина и взросший на энтузиазме и профессионализме специалистов центра военно-патриотического воспитания «Сигнал», во главе с Игорем Леонтьевым, этот лагерь сегодня стал неотъемлемой частью жизни. Жизни не только данного уголка нашей области, но и десятков девчонок и мальчишек, бросающих все каникулярные городские радости и приезжающих сюда. За чем? За холодом, недосыпом, синяками, надоедливой мошкарой, за тяготами и трудностями… Не без этого. А вообще-то за возможностью испытать себя, за настоящей мужской дружбой, радостью побед и стойкостью перед лицом невыполнимых задач и неизбежных на первых порах поражений.


Дети и отцы
Здесь наши дети осваивают уроки выживания в лесу, осваивают приемы рукопашного боя и знакомятся с оружием, получают высотную подготовку и практикуются в спортивном ориентировании. Здесь они, может быть, впервые в своей жизни, общаясь с участниками боевых действий (от ветеранов Великой Отечественной до бойцов, принимавших участие в недавних событиях на Кавказе), глядя глаза в глаза и задавая прямые вопросы, вдруг осознают хрупкость окружающего мира и, прозрев, дорастают до понимания того, что Отечество и долг — отнюдь не книжные понятия, что каждый день, каждый миг может стать тем самым испытанием, в котором ты обязан проявить свои лучшие качества. А для этого их надо воспитывать в себе, взращивать как рассаду.


Здесь через духовные беседы отца Димитрия они учатся складывать отдельные события в целостную картину мира, видеть взаимосвязь, казалось бы, далеких друг от друга вещей и пытаться проникнуть в их суть, оценивая прежде всего самого себя, свои поступки, а затем и все, что видится вокруг, с высоких нравственных позиций. О том, насколько это непросто, знает каждый просыпавшийся в ночи от необъяснимой душевной боли или шедший на исповедь, едва переставляя ватные ноги, словно неся на спине гранитную плиту.

Чтобы понять, что происходит в детской душе там, на Восточном рубеже, надо попытаться представить себя одним из них, представителей поколения «пивных тезисов».

Поколение «пепси» давно выросло, научилось зарабатывать деньги и обросло циничным жирком. Его дети появились на свет в очередное безвременье, когда государство в который раз перестраивалось, теряя традиции и слепо веря в лучшее, очертания которого выглядели весьма расплывчатыми. Очертания менялись, а время меж тем шло, и дети подрастали.


Они путают Волгу с Уралом, на просмотре «Адмирала», оторвавшись от роскошных батальных сцен, вдруг задаются вопросом: почему русские стреляют в русских? Так это и есть та гражданская война, про которую в учебнике полтора параграфа?! Они хотели бы лучше понимать педагогов и собственных родителей, но для этого нужно, по крайней мере, договориться об общем понятийном языке. А можем ли мы сказать, что готовы сформулировать свое принципиальное отношение к событиям новейшей истории, к тому, что нас окружает, к законам, принимаемым в стране, к собственным поступкам? Честно, не кривя душой, готовы?

Может, как раз потому, что нам частенько недостает душевных и физических сил на эту нравственную работу, мы и испытываем сложности во взаимопонимании со своими детьми… Можно сколько угодно кичиться тем, что мы были «читающим» поколением, воспитывались коллективистами, и уже поэтому лучше тех, кто пришел за нами, но если снять розовые очки, мы увидим, что оказались не способны передать лучшее, что было заложено в нас, своим детям. А если это так, что толку от того, что мы помним назубок монолог Фамусова или «одолели» семикнижье Тургенева, если для наших чад тургеневская девушка — это красавица, которую Иван Сергеевич страстно любил?!


Нашим детям неизмеримо труднее, чем нам. И прежде всего потому, что в окружающем их мире отсутствует четкая система нравственных координат. Каждый человек волен выработать свою собственную систему или просто плыть по течению жизни, мобилизуясь и принимая какие-то решения, исходя из конкретной сложившейся ситуации. Как, впрочем, и вовсе не давать никакой нравственной оценки своим деяниям, что часто и происходит.

Приезжая на сборы, мальчишки и девчонки (большинство из которых пребывают в самом сложном, 12 — 13-летнем, возрасте) в первую очередь ощущают, что здесь есть не просто распорядок дня, правила поведения, обязанности… Главное, они попадают в совершенно особый микроклимат, который педагог определил бы как воспитательную среду. А дальше начинают происходить маленькие чудеса.


А костру разгораться не хочется
Первая неделя на сборах — настоящая проверка «на вшивость». Особенно в условиях нынешнего июня, перекрывшего холодовой минимум за последние сто лет. Слякоть снаружи и хлюпающая в берцах, особый уют и комфорт армейских палаток, лишенная мясца и творога пища Петропавловского поста, ежедневные занятия и частые наряды — сутки без сна и отдыха.

Самыми стойкими оказались, как и следовало ожидать, воспитанники «Сигнала» и те, кто не первый раз на сборах. Остальные поворчали тихонько, кое-кто похныкал в трубку маме и… стали вживаться в новую среду. На второй неделе кто-то из них уже пытался разбирать «Калашников» на скорость, без страха брал высотку и, как ни странно, перестал замечать бесчисленную мошкару, беззастенчиво лезущую в уши и в рот, не морщась, натягивал непросохшую «энцефалитку» и в плюс восемь с голым торсом отправлялся на утреннюю пробежку. Некоторые, не все.


— Всю первую неделю проводили занятия по выживанию, учили ребят разводить костер, прививали элементарные навыки самообслуживания, — рассказывает отец Димитрий. — И вот пошли в лес. Нашли дрова, развели костер… Потом ходят, спрашивают: «А когда чай закипит? Когда мы будем завтракать?» Оказывается, костер не поддерживали, и он просто потух. Характерная черта поколения компьютеров: привыкли, что нажал на одну кнопку — заработало, нажал на другую — выключилось. Плюс полное отсутствие привычки к самоорганизации. Вдумайтесь, вырастает целое поколение потребителей материальных благ, не способных к созидательному труду! Что внушают этому поколению с телеэкрана? Бери от жизни все! Ночь твоя — добавь огня! Настоящая радость только вместе с «Клинским»... Эти тезисы вдалбливаются в головы подростков постоянно. А когда тот же подросток попадает в среду, где он элементарно должен себя обслужить, что-то преодолеть, потерпеть, к примеру, жару, мошку, холод, вот тогда и начинает происходить самое интересное.


Ведь на самом-то деле человеку лучше не там, где мягко спать и сладко есть, в глубине своей души он понимает, что ему лучше там, где он добивается самореализации, начинает себя уважать. За что себя уважать? Да не за что же. Количество записанных в сотовый телефон мелодий, может, что-то и значит, когда хочется похвастаться перед друзьями, но не приносит никакого удовлетворения. В человеке зарождается самоуважение, только когда он побеждает себя.

Ребятам самим и нам с ними было очень трудно, особенно первое время. А без трудностей было бы неинтересно. Для многих детей все, что они здесь увидели, стало откровением. Вытерпели, выдержали, чему-то научились… Вот это уже истинное самоуважение, потому что оно основано на реальных достижениях самого человека. И мы даем детям возможность совершить эти достижения. И стараемся, чтобы все делалось молитвенно, с Божьим благословением. Каждый день начинается с молитвы и молитвой заканчивается.


Это вам, ребята, не контр-страйк
Существует одна, очень распространенная иллюзия. Военная патриотика сегодня не очень популярна, ею занимаются подростки с определенной «жилкой» в характере. Это они с удовольствием носят камуфляж, несмотря на недоумение соседей и насмешки сверстников, готовят себя к армейской службе, ездят на места боев, ведут раскопки, руками перебирают косточки бойцов Великой Отечественной, лежащих в наспех сделанных когда-то братских могилах и десятилетиями ожидающих перезахоронения и почестей, достойных защитников Отечества, отыскивают родственников безымянных героев и, как святыню, передают им воинские медальоны… Большей же части подростков и молодежи эта тема, как бы точнее выразиться… поровну. Они индифферентны к отечественной истории, эгоцентричны, не приемлют никаких ограничений (а форменная одежда — это уже ограничение, не говоря о воинской дисциплине) и в перспективе не хотят служить. Позволю себе усомниться в этом утверждении.

На сборах собственно сигнальцев — пятая часть от общего числа, не больше. Все остальные — обычные ребята и девчонки. Те самые, которых за уши не оттащишь от компьютера. Слушающие рэп и айрэнби. Грезящие о непыльной и высокооплачиваемой работе. Кого-то сюда направили родители, «подтянуть» дисциплинку трудновоспитуемого чада и закалить характер, кто-то приехал сам. Из любопытства или потому что это круто — проверить себя на прочность.

Те, кто постоянно занимается в центре военно-патриотического воспитания «Сигнал», — ребята особые. Команда инструкторов во главе с директором Игорем Геннадьевичем Леонтьевым — закаленные бойцы, люди со спецназовским прошлым и настоящим, а потому к делу воспитания достойной смены относятся со всей душой. Программа обучения продумана детально и выверена до мелочей. Ребят, не просто не боящихся армии, а желающих служить Отечеству верой и правдой, сюда как магнитом тянет. За неполные три года девятнадцать пареньков из «Сигнала» ушли в армию. Восемнадцать из них попали в спецподразделения, один, особо спортивный, — в СКА. Треть из этого числа достойно отвоевали на Кавказе. Трое и сейчас находятся в горячих точках.

Кто-то возвращается к обычной жизни, чтобы стать инженером, учителем, бизнесменом, кто-то понимает, что работа «Родину защищать» — это его призвание, и остается в силовых структурах. Но дело даже не в этом. Важно, что они уже другие.

Недавно прочла заметку о том, как в одной из школ старшеклассникам рассказали про их сверстников, ставших героями в Отечественную, имена этих юношей и девушек каких-то 25 — 30 лет назад носили пионерские дружины, центры творчества, загородные лагеря, а сегодня мало кто помнит. Точнее, имя, может, и всплывет в памяти мам и пап, а вот подробности совершенного этим человеком подвига (кроме разве что самых «знаковых» фигур: Александра Матросова, Ульяны Громовой…) вряд ли. Услышанное так зацепило девчонок и мальчишек, что они кинулись в библиотеку, стали изучать биографии позабытых героев и «примерять» на себя их подвиги. Тем самым показали и учителям, и родителям, что не кумир, нет, но яркая личность, с которой можно брать пример, необходима в этом возрасте. А иначе ее место займет «герой» из проходного двора или с телеэкрана. Что и происходит.

«Ты видел, что Николай Палыч на турнике выделывал?», «А ты знаешь, что Сан Саныч…» — этот мальчишеский шепоток можно было услышать где угодно и в любое время. Они оценили все: от боевых навыков и командных качеств до объема бицепсов своих взводных командиров, обсудили и даже, кажется, сложили легенды.

В прошлом году на сборы приезжал фронтовик, служивший в СМЕРШе, человек без возраста, живо, как сейчас, помнящий и поведавший подросткам детали операций по выявлению фашистской агентуры. Он рассказал о борьбе с бандеровцами на Западной Украине и лесными братьями в Прибалтике. Нынче паренькам довелось пообщаться с офицером ГРУ, многие страницы биографии которого для общественности пока тайна, и боевым генералом, освобождавшим Цхинвал в августе прошлого года, причем не только задать прямые вопросы, но и получить честные ответы.

Эти люди и любой из инструкторов «Сигнала» (у каждого из которых своя боевая биография) для обычных подростков без преувеличения живая легенда. Только если воины Отечественной войны для них представители поколения дедов, большинство инструкторов — ровесники отцов, то Николай Оше и Александр Босовиков, только что демобилизовавшиеся из спецподразделений, и уж тем более курсант НВИ Михаил Макаров — как старшие братья. Что такое пять-шесть лет разницы в возрасте?! Эта короткая дистанция дает мальчишкам шанс думать, что они сами из «того же теста» и им тоже многое по плечу.

Рад служить, коль будет польза
По мнению командира Игоря Леонтьева, состав участников сборов в этом году слабее прошлогоднего. И дело тут не только в отсутствии 17 — 18-летних парней, глядя на которых подтягивались другие. Процесс идет по нарастающей: чем дальше, тем больше виртуальная переписка подменяет подросткам живое общение с друзьями, крутые победы в компьютерных играх, особенно в различных «стратегиях» и «стрелялках», создают иллюзию, что ты на самом деле стал умнее, предприимчивее, сильнее, ловче… На деле же получается, что многие сферы жизни, в которых личность может проявить себя, растет и развивается, оказываются от них на каком-то необъяснимом, совершенно искусственном удалении. Не известны, не интересны им. Плюс общая инфантильность и невыработанная привычка работать над собой.

— Слабоваты и физически, и по морально-волевым качествам, и в эмоциональном плане, — говорит Игорь Геннадьевич. — Это огорчает, потому что мы видим в этих ребятах свою смену. Очень не хочется их упустить в этот важных период. Именно сейчас у подростка формируется мировоззрение, в частности, его отношение к себе, к родителям, к окружающим, к родине. Если мы сумели помочь мальчишкам заглянуть внутрь себя, взвесить свои жизненные установки, показали им ценность дружбы, сплоченности в коллективе, научили их чему-то, привили полезные навыки, значит, мы не зря делаем свою работу. Статистика последних трех с половиной лет показывает, что наши усилия не напрасны. Ежегодно на сборах немало ребят, которые приезжают сюда во второй, третий или, как Коля Колесников, к примеру, уже в четвертый раз, а ему только тринадцать…

Как серьезную простуду нельзя вылечить одним закапыванием в нос и пожеланием здравия, так отдельными мерами и декларациями невозможно изменить ситуацию с военно-патриотическим воспитанием молодежи. Проблема назревала долго и стала системной, и решать ее можно только комплексно. А вот как решать, четкого видения пока нет ни на региональном, ни на федеральном уровнях. Понимание того, что корень проблемы лежит в духовно-нравственной сфере, в обществе, вроде как есть, но подвижек в сторону конкретных решений ждать, видимо, придется еще какое-то время.

Один из самых частых вопросов, которые мальчишки задавали своим инструкторам и гостям, кадровым военным, касался призывного возраста и сроков службы в армии. Задала я его и Игорю Леонтьеву.

— Год службы — это ничто. За это время человек только начинает обретать военную профессию, те знания, которые могут когда-то пригодиться. Есть масса примеров, когда ребята, прошедшие двухгодичную службу, даже спустя годы, едва взяв в руки оружие или сев за пульт военной техники, с которой они работали, вспоминают навыки. А что такое год? Из них полгода боец красит поребрики и учится ходить строем. Кого страна готовит и для чего готовит?!

Если я раньше с непониманием относился к тем, кто говорил, что два года в армии — потерянное время, потому что был уверен и уверен сейчас: армия много дает молодому человеку, делает из мальчишки мужчину, то теперь готов согласиться: один год — это самая настоящая потеря времени, потому что за этот период невозможно научиться военной специальности. Особенно при той методической работе, которая сегодня присутствует в войсках. На мой взгляд, оптимальный вариант — это практика 50 — 60-х годов, когда было три года службы в Сухопутных войсках и четыре на флоте. Потому что за два года солдат только выучится, и еще хотя бы год он должен послужить как военный специалист, проявить свои звания. Если чему-то не научили — доучить, чтобы в нужный момент он смог выполнить поставленную задачу.

А мальчишки остаются мальчишками. Как их ровесники в тридцатых мечтали повторять чкаловские подвиги, позже — бить врага, как Покрышкин, затем — покорять космические дали, ближе к нашему времени — служить в десанте и по праву носить голубой берет, так сегодня они рвутся в спецназ. Если служить, то не там, где красят те самые поребрики, а где занимаются настоящим мужским делом. И очень важно, чтобы в нужный момент рядом с ними оказались люди, которые помогут мальчишеской мечте сбыться.

…Как-то в беседе отец Димитрий Полушин печально заметил: «Беда в том, что дети уедут отсюда и все закончится. Запала им хватит, может быть на месяц. Потому что утрачены традиции государственного военно-патриотического воспитания, допризывной подготовки будущих защитников родины. У меня такое ощущение, что общество в целом не становится лучше или изменения не принципиальны. Опытным путем мы уже поняли, что воспитать воина, защитника Отечества, без духовной основы просто невозможно. Поэтому мы и говорим сегодня о необходимости преподавания основ православной культуры в школе. Пока не произойдет изменения духовной атмосферы в нашем обществе, ничего не выйдет. Не получится оторвать человека от телевизора, от компьютера, от пьянки, от наркомании, взамен ничего ему не предложив».

Как бы ни было горько, я с этим соглашаюсь. Но все же… Все же закончить хочу на другой ноте, процитировав того же священника:

«Накануне вечером на традиционном кругу, когда участники сборов откровенно делились пережитым за день, один мальчишка заметил, что был удивлен тем, что здесь, на сборах, многое сумел и смог сам. «Горизонты моих возможностей расширились», — сказал он. И услышал в ответ: «Приезжай еще, увидишь, что твои возможности безграничны».