Элита в жерновах рынка

Но нынче особого оживления на рынке семян не наблюдается. Почему? Об этом наш корреспондент беседует с Сергеем ГОМАСКО, директором одного из самых известных семеноводческих предприятий региона — ГУСП ОПХ «Элитное».

— В Сибири вряд ли найдется аграрий, который бы не знал о вашем хозяйстве. Отсюда начинали свой путь на сибирские поля лучшие районированные у нас сельскохозяйственные культуры. Какова динамика спроса на качественные семена перспективных сортов в последнее время?

— Стабильно падает. И это основная, очень большая наша проблема на настоящее время. Если из урожая 2004 года мы не реализовали около трехсот тонн семян высших репродукций, то из урожая 2005 года — уже 550 тонн. А в 2006 году из двух тысяч тонн реализовано всего 500 тонн, то есть 25 процентов! И больших заявок нет, хотя уже апрель на дворе. По самым скромным подсчетам, тысяча тонн семян у нас останется как переходящий фонд.

— Что это за семена?

— Все они класса суперэлита и элита. В основном пшеница «новосибирская-89». Это районированный, традиционный для нашего региона сорт, который в любой год по любым предшественникам дает стабильно высокий урожай и клейковину. Кроме того, порядка двухсот тонн не востребовано пшеницы «новосибирская-15». Этот сорт суперранний. Он отличается коротким вегетационным периодом, поэтому быстро вызревает и может использоваться там, где сумма положительных температур недостаточная для других сортов. Хорошо бы его отправить, например, в наши северные районы. Но заявок и на этот сорт нет. Производим мы, кроме того, семена очень популярного ячменя «ача» и многолетних трав. Со сбытом их больших проблем нет.

— А есть ли у вас покупатели в других регионах?

— Достаточно много. Мы ведь, плотно работая с отделением СибНИИРСа, постоянно покупаем оригинальные семена, размножаем их и предлагаем своим клиентам только лучшие достижения науки. Поэтому наши семена охотно приобретают сельхозтоваропроизводители Кузбасса, Алтая, Омской области. Все, кроме родных, новосибирцев. Мы постоянно ищем новые рынки сбыта, в том числе и через интернет. Интерес к нашим предложениям большой. Постоянно звонят, высылают заявки. Но и здесь есть своя проблема. Иногда хозяйство из соседнего региона уже просит сбросить счет на оплату, но потом выясняется, что у них дотация не распространяется на семена, закупленные в другой области. А сейчас ведь хозяйственники каждую копейку считают. От нашего предложения, понятно, отказываются. Я думаю, этот вопрос требует урегулирования на региональном уровне, возможно, при вмешательстве МАСС. Если там заинтересованы в сохранении сибирского семеноводства... У нас и так в области осталось только четыре опытно-производственных хозяйства. По сибирскому отделению из 52 ОПХ ровно половина прекратила свое существование. Закон о семеноводстве, который принят, если мне не изменяет память, в 1998 году, не работает. Там декларировалось, что производство семян высших репродукций будет авансироваться на пятьдесят процентов. На деле же нас не только не авансируют, но не приобретают даже то, что мы производим, несмотря на растущие год от года затраты.

— Какова дальнейшая судьба невостребованных семян?

— Два-три года их можно хранить в качестве переходящего фонда. Но потом возникает опасность заражения амбарными вредителями, всевозможными заболеваниями. И тогда судьба элиты и суперэлиты — жернова мельницы, либо она пойдет на корм скоту. Это настоящая трагедия для нас. Но покончить с семеноводством рука не поднимается. Я все же надеюсь, что сельское хозяйство поднимется на новый уровень, и элитные семена будут востребованы.

— Большой ущерб это принесет хозяйству?

— По грубым подсчетам, в складах ОПХ сейчас лежит мертвым капиталом 12 миллионов рублей. Если переведем эту пшеницу в фуражное зерно, то цена его упадет в 2,5 раза. А между тем наши семена могли бы принести хозяйствам значительный экономический эффект. Ведь каждому специалисту известно, что одна только замена беспородных семян на кондиционные дает не менее 30 процентов прибавки урожая. Надо как-то эту проблему решать!

— Как, по-вашему?

— Меры очень простые. Агропромышленному департаменту обладминистрации, как в старые добрые времена, следует сделать ревизию всех посевов. И проанализировать, как идет сортообновление, сколько процентов полей засевается некондиционными семенами. А потом довести каждому району задания по этой работе. Так делали раньше. И система работала прекрасно: сколько бы ни производилось элиты в 80-е годы, вся раскупалась по разнарядке отдела растениеводства департамента АПК. Сейчас же в некоторых районах идут в ход уже полностью выродившиеся семена. На какую эффективность рассчитывают здесь? Непонятно. Мы третий год держим цену на элитные семена на одном уровне — 8 тысяч рублей за тонну. При этом областной бюджет дотирует приобретение перспективных элитных семян. При желании не только сильные, но «середнячки», которых у нас большинство, могут использовать их у себя. Надо только осознать, что хозяйствовать на земле по старинке — это бесперспективно. И засевать сотни гектаров земли беспородными семенами — все равно что выбрасывать деньги на ветер.

— В рамках приоритетного нацпроекта семеноводство не получает более благоприятных условий для развития?

— Национальный проект — это тоже кредитование. И в достаточной степени он еще не работает. Дело в том, что люди, взявшие кредиты и оплатившие проценты по ним, пока не могут получить субсидии на эти проценты. Кроме того, нацпроект ориентирован в основном на животноводство. А семеноводство — в тени. Мы у себя в хозяйстве занимаемся еще разведением племенного черно-пестрого скота. И с реализацией его нет проблем. На племенной молодняк спрос очень высокий. Если раньше (в конце девяностых — начале двухтысячных годов) не знали, куда его девать, то сейчас он нарасхват. За последние два года мы реализовали 124 первотелки. Для нашего поголовья это неплохо. Нетелей не продаем, потому что это кот в мешке. Неизвестно, что из нее получится. Мы готовим нетелей, доводим до кондиции и через племобъединение продаем первотелок. Хозяйства получают дотации из бюджета на покупку такого скота.

— Какая отрасль приносит хозяйству больше доходов?

— Основная наша специализация — производство семян высоких репродукций. Стабильно из года в год в физических величинах работаем без спада. Урожайность зерновых — от 25 до 30 центнеров с гектара. Продуктивность скота также постоянно растет: в прошлом году получили по 6500 килограммов молока от каждой коровы. Несмотря на то, что продукция растениеводства мало востребована, основной доход дает именно она. Эта отрасль из года в год рентабельна. В животноводстве основная прибыль идет с молока. Поголовье крупного рогатого скота имеем небольшое, но оно не снижается в течение пяти лет. Увеличивать его не собираемся. Из-за недостатка посевных площадей мы не можем создать для большего стада кормовую базу. Сейчас на каждую голову приходится меньше двух гектаров пашни. Это мало. И ни о каком увеличении поголовья нет речи.

— Все понятно. Расти не позволяет близость мегаполиса.

— Это одна из главных наших проблем. «Элитное» с трех сторон граничит с городскими районами. Расширяться на сопредельные территории нет возможности. Можно бы было, наверное, взять какие-то отдаленные земельные участки. Но это несподручно и связано с большими транспортными расходами. Хотя в Боровском (где сейчас уже нет крупного рогатого скота) второй год арендуем сенокосные угодья. С близостью города связаны и кадровые проблемы. Из трудоспособного населения работают в хозяйстве около 9 процентов. Нам нелегко удерживать людей. Они едут на городские предприятия, где и зарплата выше, и условия труда лучше. Приходится привлекать вахтовым способом жителей из отдаленных районов, из тех хозяйств, которые пришли в упадок, где нет производства и работы.

— Ну и традиционный для конца апреля вопрос: как готовы к севу?
— Нормально. С ГСМ вопрос решен. Завозим минеральные удобрения. Техника вся на ходу. К ремонту ее традиционно приступаем сразу после уборки, где-то в ноябре. И занимаемся им по графику всю зиму. Проблем с запчастями практически не возникало. Умения и опыта нашим механизаторам не занимать. Многие отработали здесь не по одному десятку лет. Самый знатный наш хлебороб, Александр Иванович Крысин, отдал этому нелегкому делу около полувека. Но и сейчас он трудится в РТМ. Обслуживает практически технику всех производственных участков. На примере таких людей любви к земле, своей профессии учится и молодежь, которая, к счастью, у нас в коллективе есть.