Настоящий человек

Он с нами, мы — с ним
На улице Амбулаторной сломалась колонка. Жители сидят без воды. Иван Семенович, человек отзывчивый и безотказный, прислал к месту аварии слесарей. Колонка заработала. Случай этот был в 1978 году. С того времени и по сию пору ходокам к нему нет числа. И всем Иван Семенович помогает, ему всех жалко, тем более что среди жителей поселка немало бывших сотрудников его больницы, которые сейчас на пенсии.

Просьбы о помощи разнообразные: угля привезти, дров (спиливают на территории старые деревья), крыши подлатать, сделать ремонт. На пенсионные денежки не сильно-то разбежишься. Взяты на учет участники войны и труженики тыла. Им особое внимание. Потом местная власть вообще поручила главврачу и его больнице частный сектор, поэтому появилось в его учреждении поликлиническое отделение с узкими специалистами и лабораторией для прикрепленного населения.

Вот что рассказывает старшая медсестра одного из отделений Зинаида Ильинична Антонова:

— Для нас Иван Семенович как отец родной. Работаю с ним 47 лет, уже состарилась, но не ухожу. Вы посмотрите, наш коллектив как одна семья. Все построено на территории и посажено на огородах своими руками. Под руководством главврача начиная с 1966 года построены и введены в эксплуатацию лечебные корпуса, производственные мастерские, городской водопровод, ЛЭП, лаборатории, аптека, пищеблок, гараж, склады, жилые дома, котельная. Как же можно уйти от такого руководителя? Пока он с нами, мы — с ним.

При выписке словно воскресшие
Седьмое отделение здесь считается самым тяжелым. Рассказывает медбрат Виктор Клементьевич Свекла:

— Зачастую к нам привозят бомжей со свалок и помоек. Вшивые, грязные, больные. Всех надо обмыть, побрить, подстричь ногти, привести в божеский вид. Некоторые из новичков — буйные, те, что не отошли от похмельного синдрома, матерятся, плюются, бросаются в драку. И сколько надо душевных и физических сил, чтобы выдержать все это! А при выписке совсем другие, словно воскресшие из мертвых. Благодарят медиков, хотят видеть в нас друзей...

Сообщение медбрата дополняет заведующий 17-м отделением Николай Михайлович Мухомедзянов:

— Наши врачи не признают скоростных методов исправления, например, алкоголиков. По сравнению с двухчасовым кодированием в частных клиниках у нас один месяц идет медикаментозное лечение, в течение второго — следим, чтобы не было тяги к спиртному. Третий месяц — реабилитационный, с помощью трудотерапии. Поручаем работу на территории: летом — огороды, благоустройство. Зимой — уборка снега. Но не только это. К нам поступали бывшие слесари, каменщики, механики, инженеры, плотники, швеи, художники и даже академики. Их привлекали к строительству корпусов, других сооружений, где желающие с удовольствием, с хорошим настроением работали, вспоминая свою трезвую жизнь. Шили белье, ухаживали на ферме за гусями, курами, свиньями. Вся полученная продукция шла и идет на стол больным. Питание и лечение бесплатные.

Не верили в исправление
Я знала своего родственника с самого его рождения. На нашей улице ему дали кличку Боцман. В войну матери вкалывали от темна до темна на заводах и фабриках. До мальчишек никому не было дела.

Беда грянула неожиданно, когда шестнадцатилетнего мертвецки пьяного Боцмана дружки-пропойцы стали волоком доставлять домой. Бросали у ворот. Мать, всплеснув руками, также волокла его в дом. Это продолжалось несколько лет. Потом Юра ненадолго притих — женился, влюбившись в женщину-инвалида. Его жена, назовем ее Неля, превратила их кооперативную квартиру в уютное семейное гнездышко. Но ничего не могла поделать с его пагубной привычкой. Невменяемый, он иногда приползал домой и заваливался в одежде и обуви на постель с белыми накрахмаленными простынями. Неля была в шоке, но упрямо твердила, что она его исправит, хотя не знала, как. Родственники до того устали от его беспробудных пьянок, что не верили, в том числе и я, что этот кошмар можно остановить.

Но нашелся хороший человек, подсказал Неле: мол, вези мужа к Толпыго в 4-ю психиатрическую больницу, где лечат не только лекарствами, но и трудотерапией. Юру приняли на работу сантехником (до пьяной жизни он закончил профучилище). Это возвышало его в собственных глазах — не просто больной, а специалист.

В те годы от сада Дзержинского до поворота на психбольницу автобус почти не ходил, и Неля с больной ногой не один километр шла пешком к мужу, носила ему гостинцы. Готова была ползком ползти к месту его нового пребывания, лишь бы он исправился, бросил пить.

После курса лечения уже дома прежние дружки пытались его провоцировать, подсовывали стакан с водкой. Но Юра был неумолим, к спиртному его больше не тянуло.

Прошло двадцать лет. Юра — на пенсии. За эти годы обязанности у мужа и жены поменялись, тем более что Неля дома поскользнулась, упала и сломала больную ногу, которая затем не срослась. Как бы в благодарность за духовный подвиг жены Юра взвалил на себя груз семейных забот. Неле как инвалиду государство выделило дешевую автомашину, и Юра возит жену на работу, ездит на рынок и в магазины за продуктами, работает на дачном участке и иногда вспоминает добрым словом врачей-целителей из толпыгинской команды.

Мечта «заморожена»
Если в летнюю пору чуть отойти от корпусов и подняться на пригорок, глазам предстанут огромные, как в совхозе, поля с цветущими картофелем, кабачками, свеклой и другими овощами, салатом, укропом. Большое подсобное хозяйство требует ухода и заботливых рук. Сотрудники отделений имеют свои делянки и дружно, вместе с желающими пациентами, занимаются коллективным трудом. Словно малые дети, поднимаются от земли высаженные весной десятки кустиков смородины и яблонь.

Лиственницы, ели и березы на территории создают такой аромат, что не надышишься. Возникает ощущение, что находишься в элитном санатории. На скамеечках мирно беседуют женщины и мужчины, вышедшие из палат подышать свежим воздухом.

Заместитель главного врача Вера Ивановна Рудчик с грустью показывает кипу документов, в каждом из которых так и сквозит любовь и признание заслуг не только коллектива, но прежде всего его руководителя — выдающегося организатора здравоохранения, проработавшего на ниве милосердия почти шесть десятилетий.

Время сейчас такое сложное, что и заслуги, и признание не помогают Ивану Семеновичу завершить большое дело — достроить корпус на 500 больных, с физиокабинетами и бассейном. Собственно, сам корпус уже давно стоит. Не хватает денег на отделку. Мечта лечить больных в еще более удобных и комфортных условиях остается нереализованной, и это более всего его огорчает.