Теплый дом на семи ветрах

Как получается, что на свете живут четырех-пятилетние дети с героиновой зависимостью («наследство» от мамы-наркоманки) и, говоря языком официальных документов, «неоднократно судимые» мальчишки-семиклассники, четырнадцатилетние девочки, у которых руки до плеча (!) изрезаны (десятикратные попытки самоубийства), — отдельная огромная тема о «культуре родительства».

Факт остается фактом: они нашли свой дом здесь. Идет ли речь о детях с асоциальным поведением, которые, впервые появляясь тут, довольно долго смотрят на всех волчатами, или — об органическом нарушении функций мозга ребенка — все равно те и другие тянутся к доброму и теплому, тянутся к свету, которого здесь — в избытке.

Сначала было слово
Старая сказка зазвучала на новый лад, когда в 2000 году сюда прилетел губернатор. Его фраза «особым детям необходимо особое внимание» стала руководством к немедленному действию. Сразу же — в выходной день, 7 ноября — началось строительство нового здания. И уже в процессе самой стройки стала появляться вся необходимая документация для этого строительства!

На сегодняшний день чумаковская школа-интернат (по своим ресурсам-возможностям) — фактически реабилитационный центр. Трехэтажный учебный корпус, выглядящий, как конфетка, наполнен жизнью в каждом своем уголке.

Петр Иванович Новиков, директор:

— В школе колоссальные возможности для реабилитации наших детей. И одна из главных — мы стараемся максимально использовать каждый кабинет, любой закуточек!

Только за 2006 год в школе-интернате открыли замечательный кабинет психомоторики, три компьютерных коррекционных кабинета, компьютеризировали кабинет логопеда. Открыли зал лечебной физкультуры, в котором установили новейшие тренажеры. Есть теперь в школе и, пожалуй, уникальный кабинет ароматерапии и релаксации.

За это же короткое время наладили связь с московским Институтом коррекционной педагогики Российской академии образования, заключили с ним договор, благодаря которому полностью обеспечивается методическое сопровождение всей деятельности интерната.

Но, кстати, простое компьютерное обеспечение для коррекционной школы половина дела — ребятишки-то не простые. Именно поэтому отдельная гордость интерната то, что все компьютерные кабинеты оснащены специализированными программами. А ведь это удовольствие не из дешевых: их стоимость от 8 до 32 тысяч. Но самое дорогое — дети. Здесь это понимают лучше кого бы то ни было.

Перемена участи
Помимо материальной базы, главным здесь все-таки остается серьезная работа, которую можно разделить на три составляющие: диагностирование, реабилитация и постинтернатовское сопровождение.

Проблема привычной гипердиагностики (ранней), принятой за норму за стенами чумаковской школы-интерната, порой оказывается роковой, полностью меняющей направление жизни ребенка. Ситуация хоть и очевидная, но почему-то не решаемая: детям ставят диагноз «умственная отсталость» в три года! Тогда как Петр Иванович более чем справедливо полагает, что это весьма спорно: в таком возрасте нельзя точно определить, то ли это просто задержка в развитии, то ли действительно умственное отклонение.

Такие дети, с неправильным (читай — преждевременным) диагнозом-клеймом, попадают в эту школу довольно часто. Уже только здесь, на месте, разглядев ошибку, приходится через областной психоневрологический диспансер снимать диагноз. Результат потрясающий: такие ребятишки учатся потом по программе общеобразовательной школы на «4» и «5»!

Для этой работы в чумаковской школе-интернате открыли дошкольный (нулевой) диагностический класс. За год учебы педагоги могут более пристально «разглядеть» ребенка, его состояние и уровень развития, то есть более точно поставить диагноз. Здесь уверены: за такими нулевыми классами — будущее коррекционной педагогики.

Помогают в диагностике и... занятия на компьютере. Если ребенок с трудом осваивает его — сразу видно, что речь уже идет об органическом поражении, нарушении функций мозга. Тогда как при задержке психического развития, если это, например, социальное нарушение, дети без проблем осваивают компьютер. Здесь знают: когда не говорящие дети начинают работать на компьютере — значит, заговорят!

Но не все попадают сюда — в теплые заботливые руки с таких малых лет. Кого-то привозят вполне сформировавшимися мальчишками и девчонками с настолько выраженным асоциальным поведением, что очень у многих педагогов уже опустились руки. Но не в Чумаково.

Кредо школы-интерната наиболее точно можно выразить словами Петра Ивановича, который говорит:

— Мы стараемся, чтобы дети вышли из своей гнилой ямы с алкашными родителями, чтобы они здесь увидели и почувствовали другой мир! Но они у нас не замыкаются в тепличных условиях: мы очень активно пытаемся их интегрировать в общество — не отказываемся ни от одного мероприятия. Особенно это важно для детей с асоциальным, девиантным поведением.

Но диагностика и реабилитация, можно утверждать, — полдела. Здесь уверены: необходимо создавать систему патроната для этих непростых ребятишек. Говоря простым языком, необходимо отслеживать судьбу этих ребятишек тогда, когда они оказываются вне стен своей школы-дома. Ведь, напомним, речь идет не просто о сиротах, а о детях, которые зачастую имеют либо имели нарушения развития. Ведь, выйдя за порог такого учебного заведения, эти ребята попросту погибнут — они сами по себе требуют особого отношения, внимания, да и социум попросту далеко не сплошь состоит из настолько культурных и понимающих людей, среди которых таким выпускникам было бы комфортно. Такой опыт в чумаковской школе есть, так что если кто-то из коллег заинтересуется, здесь поделятся (электронный адрес интерната — xsda@ngs.ru).

Лететь — без боязни
Захожу в один из кабинетов. Откуда-то из дальнего уголка, бросив все свои дела, выбегает четырехлетний Никитка и крошечными пальчиками цепляется за коленку. Я приседаю на корточки — его теплые маленькие пальчики перебегают на фотоаппарат: «Папа, покажи!» — «Давай я тебя сфотографирую!» Никитка отбегает, вокруг него сразу собираются другие мальчишки и девчонки: «Папа, и нас сфотографируй!» Они замирают на секунду, и практически осязаемый поток счастья льется из их глаз.

Они уже обманывались, приняв за свет и устремившись к нему своим открытым детским сердцем блик лампочки на мамином шприце, костер, разведенный бомжами в мусорном баке... Конечно, обожглись. Конечно, здешним «айболитам» теперь невероятно тяжело зашивать обгорелые бабочкины крылышки их души: каждый случай — «уникальная операция». Зато потом эти ребятишки снова ими взмахивают и летят на свет. Теперь это свет любви и заботы, исходящий от воспитателей и педагогов, которых они называют не иначе, как «мама» и «папа».