Американцы поддерживают порядок. Во всем

— Что за десять дней смогли увидеть?

— Наша группа посетила ряд экологических организаций и познакомилась с различными аспектами их работы. Безусловно, узнали много интересного и нового, но хочу рассказать о том, что поразило, — восстановлении разрушенных экосистем. Как все мы знаем, в прошлом столетии Америка переживала эпоху золотой лихорадки. Однако мало кто задумывался, что наряду с героизмом множества замечательных людей, воспетых во всеми нами любимых с детства рассказах Джека Лондона, этот «золотой бум» положил начало серьезной экологической проблеме — эрозии почвы склонов гор.

Была потрясена, увидев своими глазами обширнейшие горные массивы Калифорнии и узнав от Стива Голдмана, главного менеджера Калифорнийского управления сохранения Тахо (гостеприимно принимающего нас в своем доме), что практически весь этот лес восстановлен! Причем процесс восстановления начался не более шестидесяти лет назад.

Именно тогда люди в Америке, получив наглядные уроки, наконец-то осознали, что разрушенная экологическая система — это не абстрактные слова, а реальность. Причем реальность, угрожающая их личному благополучию. Когда с гор, полностью лишенных лесов, вырубленных на дрова, постройки, нужды золотоискателей, почва стала смываться в озера и реки, когда еще недавно отличная питьевая вода начала превращаться в нечто отдающее тиной и гнилью, правительство наконец обратило внимание на призывы общественности и воззвания экологов. Процесс восстановления начался. Гигантские массивы были засажены хвойными деревьями, и сейчас это похоже на настоящий лес.

Узнали мы и как общественность борется за чистоту озера Тахо, оно всегда славилось своими глубокими, кристально чистыми водами. Однако годы промышленного развития в бассейне Тахо и связанные с этим потери растительности, изменившие первоначальный облик поверхности, рытье каналов и заболоченность привели к увеличению осадков и минеральных веществ, стекающих в озеро. Все это вредило качеству воды. Большая проблема озера заключалась в том, что оно располагается на границе двух штатов.

Таким образом, когда один штат принимал охранные решения, люди, живущие на другом берегу, не считали себя обязанными их выполнять, и наоборот. Поэтому и был создан комитет по планированию озера. Решения, принимаемые им, являются обязательными для обоих штатов. Ну и, конечно, система возрастающих штрафов за невыполнение предписаний комитета сыграла свою роль. Результат — озеро начало восстанавливаться. Вода с годами становится прозрачнее, хотя и не так быстро, как хочется общественности.

— Судя по фотографиям, которые вы принесли, программа была насыщенной...

— Не то слово!.. Организаторы старались показать как можно больше. Мы вставали чуть свет, а домой возвращались вечером, но нисколько об этом не жалели.

Не менее интересной была экскурсия в центр Американской лесной службы Тэйлор Крик (Радужная тропа). Эта сравнительно небольшая площадь, включающая в себя все экосистемы этой местности: луг, лес, ручей, горы. В процессе передвижения по разработанному маршруту (причем нас просили по возможности не сходить с тропы) гид рассказывал и показывал различные достопримечательности.

Мы попали в удачное время — лосось пришел на нерест, и мы могли наблюдать за рыбами через кристально прозрачную воду ручья. Все высказывали сожаление, что нельзя задержаться на неделю, чтобы увидеть ежегодный фестиваль, посвященный этому событию. На этой тропе построен также небольшой подземный музей, стены которого устроены в виде больших аквариумов так, что можно видеть как бы часть русла ручья. В этом музее собрано все, что касается местных видов животных.

Пожалуй, самое тяжелое воспоминание — просмотр документального фильма «Ужасы Дарвина». Это фильм об озере Виктория в Африке, об аборигенах, не имеющих возможности заработать иначе, как заниматься отловом хищного окуня, идущего на экспорт. О разрушении не только экосистемы вокруг озера, но и людях, постепенно вымирающих от болезней.

Представить себе, что такое этот окунь, по рассказам практически невозможно. Это какое-то чудовище: стремительное, огромное и очень опасное. Акулы гораздо симпатичнее на вид. Постепенно окунь вытеснил всю исконную ихтиофауну и вообще все живое. Отдельные экземпляры достигают двух- трех метров в длину. Не знаю, будет ли этот фильм когда-нибудь в нашем прокате. Думаю, вряд ли. В Америке он имеет очень большой резонанс.

— Вас не смущало, что пришлось жить у чужих людей?

— Нет, я была только рада этому: из гостиничного номера трудно понять американцев. После установочного семинара в Вашингтоне и экскурсии по городу группы разъехались по принимающим семьям в разные уголки страны. Наша группа несколько дней жила в Берлингтоне, штат Вермонт. Я гостила в семье Дэвида и Пэйдж. У них двое детей — мальчик семи лет и пятилетняя девочка. Живут они в небольшом двухэтажном коттедже за чертой города Берлингтон — минут двадцать езды на автомобиле. Работают в разных местах: Пэйдж — в городе, в организации, занимающейся проведением музыкальных концертов, а Дэвид — владелец небольшого ресторана недалеко от города. Сын ходит в школу, а дочь — в детский сад.
Возникшая у меня поначалу легкая паника: «как же мы будем понимать друг друга без Ларисы — нашего замечательного переводчика», быстро рассеялась, так как моих скромных познаний английского вполне хватало для общения. А расспросам не было конца: как мы относимся к Бушу, что мы знаем об Америке и так далее. Маленькая дочка Пэйдж, Элайа, попросила показать Новосибирск на глобусе, а ее сын Алан был рад привезенным мной буклетам о Новосибирском зоопарке. Пэйдж рассказала мне, что он любит животный мир, и трудно придумать для него подарка лучше, чем фотографии диких животных.

Дэвида в тот первый день я так и не увидела больше, он вернулся, когда все уже спали. Зато следующие два дня у него были выходные, и он проводил их в семье, занимаясь одновременно благоустройством дома, — супруги решили его немного расширить и пристроить еще одну комнату, чтобы у Пэйдж было что-то вроде рабочего кабинета.

Что меня поразило, так это скорость, с которой Дэвид проводил отделочные работы. Как я поняла, это было возможно благодаря обилию материалов и инструментов. Буквально утром были ободранные стены, а уже к вечеру, когда мы вернулись, все было закрыто оргалитом и имело приличный вид. Думаю, что сейчас он уже закончил строительство.

Вообще американцы гордятся своими домами и многое делают своими руками. И перед домом у них всегда есть что-то необычное. У кого-то это скульптурная группа, у кого-то небольшой красивый колодец или необычные деревья, словом, что-то запоминающееся и отличающее один дом от другого. И все дома выглядят новыми. Даже те, которые не один год стоят на открытой местности. Не знаю, в чем тут дело: особые материалы, не требующие капитального ремонта в течение многих лет?

— Что вынесли из поездки?

— Считаю, что её главная цель — взаимопонимание между людьми разных стран и обмен опытом. Хотелось бы не повторять ошибок, но тут, к сожалению, по-прежнему ничто так не убеждает, как собственный затылок. Неужели и в нашем городе нужно, например, уничтожить все деревья и парки, чтобы освободить место под «точечные» застройки, а лет через пятнадцать-двадцать начать долбить асфальт и сносить «точечные» сооружения, чтобы вновь посадить деревья и беречь их как зеницу ока?

Еще удивила чистота. Об этом много говорили и говорят, но я скажу еще раз. Чистота везде и во всем просто поражает. Особенно в «местах благословенных», как поэтично называют американцы места общего пользования. И, конечно, красота улиц и домов. И на улицах чисто, и вдоль дорог тоже — тянись они хоть сколько угодно в практически безлюдных местах. Довольно часто я и сама говорила и слышала такие фразы: «Ну, конечно, Франция или Англия, или Испания, или Германия, или… они такие маленькие — раз, и навел порядок везде! А у нас-то попробуй, с нашими-то расстояниями и объемами!».

Так вот, после Америки я эту фразу не скажу. Страна — не меньше нашей, а порядок… навели и поддерживают. Во всем.