Преданность собачья — тоска нечеловеческая

Бездыханное тельце лежало на том самом месте, где почти восемь лет назад любимица хозяев Рада разрешилась от бремени, приведя на свет мохнатое четвероногое потомство. Боль утраты похожа на обморожение. Сначала каждый миллиметр души чувствует воткнутую в него безжалостную ледяную иглу. Затем накатывает теплая волна. Но ты уже знаешь, что она быстро схлынет и тоска снова возьмет тебя в тиски. Это повторится не раз и не два. Со временем интервалы станут длиннее, а интенсивность боли чуточку меньше, и когда-нибудь ты снова сможешь улыбаться солнцу и свободно думать о житейских мелочах, как все люди, но след останется навсегда.

Посетительница, предварившая свой приход в редакцию звонком по телефону, теперь воочию уже в который раз повторила: «Поверьте, я не сумасшедшая. Не из тех одиноких и отчаявшихся людей, для которых кошечка или собачка последний свет в окошке... У меня есть муж, дети, у нас замечательная, дружная семья. Просто мы очень любим собак...» Как же часто Татьяне Ивановне приходилось сталкиваться с неприятием окружающими ее поступков, да и мыслей по поводу взаимоотношений старших братьев с «братьями нашими меньшими», если, обратившись к журналисту, она считает необходимым первым делом доказать собственную вменяемость, подумалось мне. Выслушав печальную историю этой женщины и поразмыслив, я решила, что просто перескажу ее вам, позволив себе изредка делать комментарии.

Рада оказалась «племенным браком». У щенка была заячья губа, портившая и без того специфическую физиономию бульдога. Поэтому семейство, взявшее «гадкого утенка» в свой дом, никак нельзя заподозрить в стремлении обзавестись модным породистым животным. Хозяин, хозяйка и их сын полюбили собаку безмерно и, когда пришло время, сделали ей операцию, надо заметить, с большим трудом отыскав «собачьего» пластического хирурга. Последующие несколько лет можно опустить и перешагнуть в тот самый день и час, когда на свет появилась Беатрисса.

«Двадцать девятого января 1997 года родилась девочка. Черная грудка, шейка и бородка беленькие. Вес 210 граммов. Родилась легко, быстро. Сосать маму и пищать стала сразу.

Восьмое февраля. Вес 727 граммов. Подстригли коготки. Глазки приоткрылись. Плакала всю ночь — болел животик.

Ушки совсем встали. А глазки у нее такие озорные, чудо просто. Совсем красавицей становится. По телефону звонки какие-то глупые. Людей интересует только цена, ничего больше. Даже про характер не спрашивают. А мы стали к ней очень сильно привязаны...»

Толстая тетрадь полна записей, сделанных аккуратным почерком, с указанием дат, роста, веса и прочей полезной, а порой и просто забавной информации. Если вы попытаетесь найти десять отличий от медицинской карточки, которую заводят для новорожденного малыша, ручаюсь, не сумеете. Для доктора это кладезь полезной информации. Все успехи мохнатого комочка нашли здесь свое отражение, как первая улыбка, первые шаги малыша, его первые слова попадают в любимый мамин блокнот. Точно так же они заводили метрики на каждого рожденного Радой щенка, взвешивали их, записывали данные о том, какой окрас, какие глазки. Какие лапки... «У нас не было цели продать щенков, — говорит Татьяна Ивановна, — мы каждому пытались найти «родителей».

Татьяна Ивановна, похоже, из тех, у кого душа художника. Если дача, то вся в удивительных цветниках, если дом, то на редкость уютный и красивый всеми своими углами. Как само собой разумеющееся, нарядными и яркими стали и собаки. Она шила им платья и костюмчики. Сначала для того, чтобы не мерзли в зимы, а затем и просто для эстетики. Большинство встречных, глядя на бульдожек в роскошных платьях с воланами, улыбались. Даже наш фотокорреспондент Борис Москвин как-то не удержался и запечатлел маленьких красавиц. Правда, находились и те, кто ворчал, мол, делать людям нечего.

Беда пришла неожиданно. Однажды ни с того ни с сего Беатрисса заскучала. Она не хотела ни играть, ни есть, ни гулять. Когда припухла щека, стало очевидно: собака больна. Маленькое печальное происшествие не сулило бед, но именно с этого момента о спокойной жизни в доме Татьяны Ивановны забыли.

Они обошли почти всех государственных и частных «айболитов» в надежде поставить точный диагноз и помочь собаке. Но время шло, рецепты накапливались горой, предписания менялись, а Беатриссе лучше не становилось. Не будучи уверенными в диагнозе, врачи пробовали и одно, и другое, но даже сильнейшие антибиотики не давали эффекта.

— Не поверите, не зная, где можно нормально обследовать собаку, мы обращались даже в «человечьи» клиники. Биопсию делали на горбольнице, где незадолго до этого меня саму оперировали. Одни анализы сдавали в кожвендиспансере, другие — в институте ветеринарии, в секторе птиц. Словом, тыкались везде. И в самом обыкновенном физиокабинете лечились, когда там не было пациентов.

За спиной Татьяны Ивановны нередко шептались: «Она сама больная, у нее онкология, надо, чтобы собака жила и помогала ей жить». Так думали одни. А другие видели перед собой не расстроенную женщину, чувствовавшую боль любимого питомца, а странную дамочку, которой некуда деньги девать, вот она и шьет собакам наряды, носит их по лучшим клиникам... И потому с легкостью делали новые назначения. Частный врач посоветовал ставить линкомицин, считая, что у собаки очень сильно болят зубы. Зубы пришлось удалить. Но и это не стало переломным моментом на пути к выздоровлению. А вот линкомицин позже аукнулся самым трагическим образом.

— Я чувствовала ее, как мать чувствует крошечного ребенка, который сказать не может, что у него болит. Горько это говорить, но не раз и не два доктора предлагали мне усыпить Беатриссу. А я не могла! У нее в глазах светилась жизнь, желание жить. Я не соглашалась ее убить.

В какой-то момент Татьяна Ивановна, отчаявшись, вспомнила о докторе Шмидте, работающем в клинике сельхозакадемии, который в свое время сделал Раде операцию по поводу заячьей губы. Юрию Давыдовичу она доверяла всецело и потому приложила все усилия, чтобы разыскать его: контакт был потерян, от кого-то из знакомых слышала, будто бы он сейчас работает в Германии, но, к счастью, это оказалось не так.

Труднее всего было поверить, что все предыдущие усилия по спасению Беатриссы были не только напрасными, но и большей частью вредными. Причина болезни собаки — не страшное заболевание неизвестной этиологии, а кость. Самая обыкновенная косточка, во время приема пищи застрявшая в десне и воспалившаяся. Почему другие доктора не предположили самого простого, почему не увидели кость на рентгене, ведь снимки делались не раз, почему не распознали?! Теперь это вопросы в пустоту.

Юрий Давыдович и его коллега, хирург Екатерина Евгеньевна Глущенко, косточку удалили. Беатриссе полегчало. Казалось бы, тревоги позади, но не тут-то было. Оказалось, что в ходе предыдущего, мягко говоря, не совсем грамотного лечения антибиотиками фактически были угроблены печень и почки собаки. Именно в этот момент наиболее явственно проявилась неразрывная связь между Беатриссой и ее хозяйкой. Казалось бы, ни биологической, ни духовной по определению эта связь быть не может, но она была именно таковой.

Собачка черпала ресурс жизненных сил в любви и заботе Татьяны Ивановны. И, наоборот, брала на себя ее беды и ее «болячки». Однажды доктор Шмидт, обнаружив у четвероногой пациентки опухоль молочной железы, спросил: «А у тебя, Таня, в этом отношении все в порядке?» Полагаю, вы догадываетесь, какой ответ он услышал.

— Юрий Давыдович считает, что если раковому больному три раза в день говорить «Я тебя люблю», он проживет намного дольше. Я теперь это знаю точно. И неважно, кто болен, человек или собака. У нас с Беатриссой запас энергии был общий. Как только одной из нас становилось хуже, другая ее спасала ценой собственных жертв.
Снова беру в руки тетрадку, историю болезни Беатриссы.
«06.05.05.

Ночью в три часа были судороги. Стояла на ножках. Трясло. Тянуло передние лапки. Зубы разжали, влили один кубик реланиума, один кубик анальгина с димедролом и один кубик кордиамина. Все продолжалось в общей сложности минут десять.

Утром захромала на правую лапку. Общее состояние ослабленное».

Теперь Татьяна Ивановна делала такие записи. Доктор читает, оставляет свои рекомендации. Ниже — снова запись рукой хозяйки. В последние недели несчастной собаке просто продлевали жизнь, понимая, что печальный финал неизбежен.

Беатриссу предали земле в диком поле, где ее никто не потревожит. «Муж предлагал закопать ее на дачном участке, — говорит Татьяна Ивановна. — Но я поняла, что не смогу быть спокойной, находясь там».

Прошло время. И хотя оно способно запеленать и убаюкать, пусть ненадолго, любою боль, на сердце у Татьяны Ивановны не становилось легче. Зачем она пришла в редакцию газеты, спросите вы. Ясно как божий день, что собаку не вернуть, а тех, кто ее залечил, не наказать. Словно чувствуя, что этот вопрос висит в воздухе, наша гостья сама ответила на него.

— Расскажите, пожалуйста, нашу историю, чтобы люди знали, что есть настоящие доктора, которые чувствуют полную меру ответственности перед хозяевами животных, понимают, что четвероногое существо тоже может страдать, мучиться и хотеть жить. О Юрии Давыдовиче Шмидте и Екатерине Евгеньевне Глущенко я могу сказать, что это люди с большим сердцем и профессионалы высочайшего класса. Как-то я случайно стала свидетелем разговора Екатерины Евгеньевны с отцом нерадивого студента. Она тогда сказала в сердцах: «Мы не учим на скотников. Специалист должен осознавать, что он отвечает не только за животное, но и за хозяина, потому что они уже — единое целое». Я понимаю, что такое собачья преданность, потому что я сама не раз заглядывала в глаза и говорила: «Ну помогите, пожалуйста!»
Начавшийся год Собаки вновь привлек общественное внимание к «другу человека». Один из календарей, выпущенных в Новосибирске, украшают самые красивые, самые забавные и очень любимые хозяевами собаки. На январской страничке в красивых новеньких платьях Рада и Беатрисса, еще живая.