На одиннадцатом километре...

Посреди болота вымахала, что твоя каланча. А для нашего брата, шофера, была вместо верстового столба. Если кто говорил «сосну проехал» или «не доезжая сосны», все понимали, про какую сосну речь и где это место. А с прошлого года так не говорят...

При этих словах Вячеслав вздохнул, недоверчиво посмотрел налево, будто там, в глубине леса, еще могло что-то измениться и над округой снова возвысится могучая крона древней сосны. Пояснил:

— Срубили нашу сосну какие-то живоглоты. Ну, из тех, кто на дерево смотрит как на дрова или доски. Чтоб им ни дна ни покрышки.

Вячеслав надолго замолчал, а я подумал вот о чем: вороватые и недалекие люди были всегда. Однако же простояла столько лет сосна-долгожительница. И боры Караканский и Сузунский от случайных пожаров редко страдали. Пока не появились новоявленные торгаши древесиной — пиленой и круглой. Это они учинили злодейские поджоги боров, ведь на горельниках деревья режут без квот и в полцены. А под маркой горелых идут под пилу и живые. Вот и вековая сосна не уцелела...

В советских учебниках, помню, мы читали: «При капитализме хищнически уничтожались леса...» И уничтожаются. Кто не верит, может удостовериться — и на немереных гарях, и «на одиннадцатом километре», где стояла вековая сосна.