Футурология — термин притягательный, интригующий. Потому что, наверное, нет человека, который не жаждал бы заглянуть в грядущее хотя бы мысленно. В рамках работы Международного инновационного форума «Интерра-2009» состоялась дискуссия, посвящённая футурологии. На этот раз о будущем спорили архитекторы: эксперты-докладчики, преподаватели, студенты НГАХА.
Открывая дискуссию, председатель правления Новосибирского Союза архитекторов России Игорь Поповский подчеркнул: «Музыка, застывшая в камне», всегда была чувствительна к новым веяниям научной и философской мысли. Парадигма Эйнштейна, теория сложности Эдварда Лоренса, теория катастроф... В свете новых знаний становится ясно: составлять долгосрочные прогнозы мы не умеем, потому что не знаем до конца законов, в рамках которых самоорганизуется та или иная система.
Почему, например, случился мировой экономический кризис? Потому что жизнь стала чересчур предсказуемой, разложенной по правилам, как по полочкам. Что надо покупать, что — продавать. Все было предельно ясно, понятно, регламентированно. В этих условиях жизнь просто обязана была преподнести нам сюрприз, хотя бы затем, чтобы подстегнуть естественный процесс развития. Как предполагают ученые, всё, что «начало быть», проистекло из хаоса. Если, например, у человека абсолютно всё в порядке, если проблемы отсутствуют, значит — «пациент скорее мертв, чем жив». Отсюда вывод: кризисные явления могут означать не распад, но зарождение чего-то нового, эпохального... Впрочем, дискуссия в стенах академии была посвящена вовсе не мировому кризису, а проблемам архитектуры. Город будущего, постоянная тема школьных сочинений — каким он будет? Какую жизнь построит новое поколение, которое все чаще ассоциируется с загадочным словосочетанием «дети индиго»?
Что касается новой парадигмы архитектуры, то, по словам Игоря Поповского, сегодня мы наблюдаем интереснейший процесс: переход от объекта-крепости к объекту-коже, объекту-организму. На протяжении всей своей истории человечество строило крепости, которые помогали убежать от стихии. Дом будущего — это не столько убежище, сколько «моя вторая кожа». Его можно сравнить с живым существом, с деревом, которое чувствительно к солнцу, ветру, дождю и прочим внешним факторам. От инертного, статического состояния архитектура переходит к движению, и главная задача каждого современного мастера — поймать это движение, приручить, выразить. Можно сказать, первопроходцами в данном направлении были архитекторы барокко: они воспринимали стены не просто как элементарные воплощения устойчивости, стабильности, но создавали стены-волны, которые вспенивались виньетками, расцветали причудливыми деталями.
Сегодня очень актуальна концепция, разработанная на основе теории складки. Согласно этой теории, два поля при столкновении образуют складку — непредсказуемый гибкий узор. Именно в складках таятся новые, неординарные художественные решения. Так, американский архитектор Питер Айзенман сделал попытку перейти к новой архитектуре: тщательно изучил тектонические процессы, «подкожные» волнения планеты, и воплотил все это в сооружении из твердого материала — смоделировал... землетрясение! Видимо, недалек тот день, когда на улицах наших городов будут красоваться дома-землетрясения, архитектурные ансамбли, символизирующие приливы-отливы, птичьи полеты и т. д., и т. п.
Идея складки, сдвига, сверхчувствительности объекта нашла удачное воплощение в интерактивной «Башне-Д», на которую стоит поглядеть каждому новосибирцу, если судьба забросит его в Дойтинхем. Эта башня, соединенная с веб-сайтом, «умеет» изменять цвет, улавливая человеческие эмоции. Архитекторы XXI века пытаются строить сооружения, фиксирующие не только настроения жителей, но даже их политические предпочтения. Таким домикам просто цены не будет в дни избирательных кампаний: представьте улицы наших городов, когда в ответ предвыборным волнениям «камни возопят» — в буквальном смысле слова? Что это будет? Игра светотени? Пульсация? До поры до времени — труднопредставимо...
— Тот, кто видел «Солярис», помнит, наверное, какую мысль Андрей Тарковский выразил в фильме, — размышляет Игорь Поповский. — Режиссер спрашивает: имеет ли смысл путешествовать во Вселенной и заходить так далеко, если мы, люди, еще не разобрались в самих себе? Создание сверхчувствительных систем — это ведь тоже способ самопознания. И нужно помнить: архитектор несет ответственность за свое творение, так как оно не просто откликается на состояние людей, но оказывает на них определенное воздействие.
К сожаленью, таких технологий, с помощью которых можно воплотить идею здания-процесса в чистом виде, пока не существует. И все-таки эксперименты по созданию адаптивных сооружений, приспосабливающихся к окружающей среде, ведутся. Ученые выяснили, что внешние факторы могут быть заложены в математическую модель — формулу, которая послужит основой строительства. Лет десять тому назад кто бы рискнул предположить, что можно строить сообразно формуле?..
А какие дома нужны нашему городу? Какие здания будут соответствовать непростому сибирскому климату? Почему мы, сибиряки, упорно «украшаем» наши жилища лоджиями, пришедшими к нам с солнечного юга? А потом застекляем, утепляем, и вообще производим довольно беспорядочные, нелепые манипуляции? Вопрос остался открытым.
— Сравните здания, построенные в разных местах земного шара, — предлагает Александр Багров, член Союза архитекторов России, руководитель молодежной творческой мастерской НГАХА. — Они выглядят очень по-разному. Кочевые народы Средней Азии изобрели мобильные жилища, которые можно собирать из деталей. И в период промышленной революции эта идея была подхвачена.
Александр Багров заметил, что даже в обыкновенной, стандартной «хрущобе» можно найти простейшие подвижные элементы, не лишенные адаптивности: это двери и окна. Дома будущего, которые научатся «приоткрываться» навстречу пожеланиям и настроениям хозяев, наверняка будут представлять собой мобильные сборные конструкции. В качестве примера можно привести концертный зал в Таллине, который работает очень по-разному: в режиме концерта и в режиме антракта.
В создании домов-трансформеров архитекторам помогут наномеханизмы, собирающие объекты из атомов. Со стороны процесс строительства будет выглядеть просто фантастически: дом, который вырастает сам по себе... Или еще вариант: здание будет сооружаться из наномеханизмов, которые управляются программами. Такое ультрасовременное жилище сможет демонстрировать настоящие чудеса адаптивности: подрасти, если случится наплыв посетителей, удлинить коридоры в часы оживленного движения, взмыть куполом вверх или, напротив, уютно склониться над своим обитателем. А если вас охватит ностальгия по былым временам, дом совершит этакое путешествие во времени — отразит стиль прошлых веков, обрастет чертами классицизма или барокко, сообразно фантазиям домовладельца. Подобного рода эксперименты уже не за горами: молекулярный пропеллер, например, уже изобретен. Только вот чтобы новейшие изобретения заработали, нужно решить очень многие вопросы — и не только технические, но гуманитарные. Манипулирование материей потребует от людей больших организационных и финансовых вложений, а также чувства ответственности, адекватного возможностям. Ведь сколько раз так бывало, что люди не торопились употреблять научные достижения во благо человечества... Да и потом, большинству населения как-то не до воздушных замков, пока не решен самый роковой, самый главный (квартирный!) вопрос, портящий кровь не только москвичам, но обитателям вообще всех крупных городов, в том числе — сибирской столицы.
Наконец, дискуссия коснулась эстетичности сооружений, возводимых с помощью инновационных технологий. Что будет, если архитектор скажет себе: «Хватит создавать красоту!» ...и займется проектированием процессов по принципу «как получилось, так и хотели»? По мнению Игоря Поповского, говорить, будто эстетические поиски останутся в прошлом, все-таки опрометчиво. Да и само понятие «красота» нуждается в уточнении:
— Наверное, нам с вами трудно судить о живых тварях. Мы не можем с уверенностью говорить, насколько безобразен шакал, насколько красива лань. Создавая мир, Бог лепил живых существ и, глядя на них, говорил: «Это хорошо!» Хорошо — потому что способно к развитию. Человек, как образ и подобие Божие, как личность творческая, может понять замысел о Вселенной, красоту мира. Если интерактивная архитектура будет верно копировать ситуацию, я думаю, она будет красива.
Как бы там ни было, все течет, все меняется. Поэтому строить по-простому, раз навсегда, банально используя геометрические элементы, а потом сносить и строить заново — едва ли перспективно. Еще Остап Бендер говорил, что вечная игла для примуса ему без надобности, раз он не собирается жить вечно. Когда-нибудь архитекторы научатся проектировать здания с учетом, что сознание человека — великий перевертыш. Дома с подвохами, дома с сюрпризами — иронические и умиротворяющие, интригующие и провокационные...
