Новосибирская премьера станет частью международного проекта, аналогов которому не знал ни «Старый дом»,
Напомним, что главный режиссер «Старого дома» Линас Мариюс Зайкаускас задался целью поставить несколько спектаклей «Чайка» на площадках четырех театров. Это Государственный драматический театр Орадеи (Румыния), НГДТ «Старый дом» (Россия), Драматический театр «Racho Stoyanov» (Габрово, Болгария) и драматический театр «Powszechny» (Радом, Польша). Когда задуманный план осуществится, режиссер отберет лучших исполнителей и создаст пятый спектакль, который будет представлен интернациональным составом на различных европейских и русских фестивалях. Остается добавить, что «Чайка» претендует на участие в грантовой программе Евросоюза Культура.
За последние годы стародомовцы удивляли новосибирцев не раз. Чего стоит приезд в наш город Кшиштофа Занусси, состоявшийся по инициативе театра, или потрясающая работа Сергея Федотова «Калека с острова Инишмаан» по пьесе Мартина
«Пять пудов любви» очередная работа главного режиссера. Работа тем более ожидаемая, что в одной из главных ролей выступила Ирина Алфёрова, звезда театра и кино.
Все, кто побывал на премьере, наверное, согласятся: спектакль получился остроумный, незаурядный взбудоражил, удивил, насмешил, навеял уйму впечатлений и ассоциаций. «Да, теперь мы поняли, почему «Чайка« это комедия», говорили зрители в антракте.
Работая над «Чувствами», режиссер избегал цитировать хрестоматийные тексты: актеры воплощали образы с помощью мимики, пластики Что касается «Пяти пудов любви», здесь чеховские слова не только «играются», но звучат почти в нетронутом виде. А символические детали, намеки, жесты, которыми эти слова сопровождаются, провоцируют зрителя на самые неожиданные эмоции. Интересно, что сказал бы Антон Павлович, если бы увидел, как на сцену выплывают (в гробах и при свечах) многотомные собрания сочинений беллетриста Тригорина, как Треплев балуется с башмачком и туфелькой, как Маша выходит к зрителю с топором в обнимку
В каждой картине, в каждой детали скука и бестолковщина деревенской жизни. Ведь, в самом деле, что может быть абсурднее, чем русский интеллигент, волею обстоятельств сосланный в деревню, но страшно далекий от всего натурального? И можно ли найти человека более несчастного, чем единственное чадо «звездной» матушки, которого природа обделила талантами, но который жаждет самоутверждения, ищет нежности и тепла? (Именно таков Константин Треплев в исполнении Сергея Басс.)
Зрители, которые ждали встречи с Ириной Алферовой, разочарованы не были. Ее Аркадина эффектна, взбалмошна, царственна воплощенное актерство, с его вечными загадками, играми, «колдовскими озерами» иллюзий.
Ирина Алферова она просто замечательная! поделился впечатлениями заслуженный артист России Сергей Безродных (исполнитель роли Тригорина) после премьеры спектакля.
Непредсказуемых, ярких моментов, запоминающихся картин в постановке Линаса Зайкаускаса действительно оказалось предостаточно. Например, очень интересно было наблюдать, как суетливое соперничество обнажает «ведьмовские» черточки главных героинь: той, которая лучшие годы юности, увы, отлетала (Аркадина), и молоденькой, неоперившейся, безумно обаятельной нескладёхи (Заречная). В одной из сцен
Наряду с «ведьмами», в этом странном спектакле была еще и «русалка»: юродивая Маша (Наталья Пивнева) тоскливо созерцающая водную гладь, тщетно пытающаяся «разгипнотизировать» своего возлюбленного Конечно, ясно было заранее, что никому из героев вырваться на свободу так и не удастся, а для одного из них, самого невезучего, гробовая доска станет последним укрытием ведь неспроста деревянный ящик «красовался» на сцене добрую половину этой безумно грустной чеховской комедии.
Кстати, о грустном. Главным разочарованием стал для меня финальный монолог Нины, да и вообще вся последняя сцена спектакля. Безумства Заречной: истошные «люблю!», заламыванья рук, ползанья по сцене, все это выглядело как явный перебор
(Особенно после Машиных пьяных истерик.) А в финале очень не хватало простых и страшных слов Дорна, которых не могли заменить никакие
Наверное, самыми удачными эпизодами спектакля были именно те эпизоды, где классические фразы совпадали с режиссерскими и актерскими экспериментами. Совпадали таинственно и точно, так что зритель чувствовал: «Старый дом» показал живых, настоящих чеховских героев.