Новосибирск 2.1 °C

Вариант биографии

18.12.2008 00:00:00

С Олегом Святославовичем Ляхом меня судьба свела на новосибирских улицах. В прямом смысле. Дело в том, что мы оба любим «поохотиться» с фотоаппаратом по городу. Но по сравнению с ним я жалкий любитель. А вот он, да, настоящий ас фотоурболетописи. Я это понял со второй-третьей нечаянной нашей встречи. Каким-то непостижимым образом в полуторамиллионном городе наши прогулки с фотокамерой стали вдруг пересекаться. Однажды я встретил его в кривом, но живописном переулке старой части Октябрьского района. Другой раз — около монастыря на ОбьГЭС. Когда мы, движимые взаимным интересом, решили всё-таки познакомиться, мне было неловко за свой более чем скромный цифровой «Олимпус», потому что на плече у моего нового знакомого висела роскошная оптика от «Никона», и он ничего, кроме плёнки, не признавал.

До поры мы ничего не знали друг о друге, кроме имён. И на приезжей фотовыставке немцев незаметно перешли на «ты». Вскоре Олег Святославович пригласил меня на свою персональную выставку, которая проходила в одном из вузов Новосибирска, где, как я понял позже, он преподавал. И тут я узнал, что мой новый приятель не кто иной, как доктор технических наук, известный в своём кругу специалист-информационщик, а мне тоже оставалось «рассекретиться», хотя никакого секрета из своей профессии я не делал. Но, тем не менее, мы вдруг снова стали на «вы», и я подумал, что так-то оно и лучше — нейтральнее и свободнее.

Выставка прошла хорошо. Её заметили и оценили профессионалы. Хотя кого называть в фотоделе или в фотоискусстве профессионалом — это большой вопрос. После её открытия Олег Святославович позвал группу друзей к себе на дачу. Каким-то образом в число приглашённых попал и я. Мы на «газельке» добрались до места, и я имел возможность наблюдать, как серьёзный учёный абсолютно всё — от приготовления закусок до настройки аппаратуры, когда он демонстрировал гостям собственный видеофильм — подборку слайдов, положенных на музыку, всё делает своими руками. Вот есть такие мужчины, о которых говорят, что у них руки из нужного места растут. Так вот Олег Святославович именно такой человек.

Стены совсем не роскошного дачного домика были увешаны тоже фотоработами хозяина. Немного особняком висел его автопортрет. Он был в ковбойской шляпе и на фоне пальм.

— А это где? — спросил я его.

Олег Святославович почесал в затылке и вдруг сказал:

— Да это и не я вовсе. Это, так сказать, вариант биографии…


Дело было в июне, вечера были долгие, но всё равно пришла пора расставаться. Друзья постепенно «рассосались», и мы с хозяином «отчалили» последними. До Бердского шоссе, откуда можно было уехать, было около часа неторопливой ходьбы, и он рассказал мне историю того самого фотопортрета.

Оказывается, на нем был изображён его родной брат Игорь. И Олег сфотографировал его относительно недавно, когда по приглашению брата был в Штатах в гостях аж в самой Вирджинии в университете имени Джорджа Мейсона.

О существовании брата-близнеца он, разумеется, знал всю жизнь, но пока была жива мать, все разговоры о той, американской, части семьи в корне пресекались. Хотя он был уже вполне смышлёным мальчиком и помнил то время, когда отец собирался в дорогу в далёкую Америку. Это было совсем незадолго до Карибского кризиса. Отношения с Америкой после знаменитой поездки туда Никиты Хрущёва были ещё по инерции тёплые, но революционный пульс Кубы уже настораживал американские власти. Вот в эту-то «щель» международной оттепели и проскользнул отец Олега Святослав Лях.

По какой-то прихоти судьбы он умудрился взять с собой в поездку десятилетнего Игоря. Братья были похожи не только внешне. Оба в ту пору увлекались, как и половина новосибирских пацанов, транзисторами, мастерили радиоприёмники, различные примитивные электронные устройства, и отец в этом обоих поощрял. Но по каким-то неведомым пружинам души втайне он всегда отдавал предпочтение Игорю. Может быть, потому, что, как рассказывала мать, однажды отец нечаянно уронил на пол малютку Олега, и мать с тех пор категорически не давала даже прикоснуться ему к сыну, который на несколько минут родился раньше. Но, как бы то ни было, власти разрешили ему взять в поездку одного мальчика, и он выбрал Игоря.

Случилось так, что отец решил остаться в Штатах. Он был неплохим специалистом в области полупроводников. А информатика тогда делала первые шаги. Ему предложили интересную и хорошо оплачиваемую работу в одном из исследовательских институтов, и так он стал предателем Родины и личным врагом матери Олега. А тут грянул Карибский кризис, и все попытки матери вернуть второго сына ни к чему не привели.


Обида матери была так велика, что много лет они даже не переписывались. Хотя какие-то деньги, судя по всему, отец все же присылал, потому что Олег с матерью по советским меркам не бедствовали. И о том, что брат закончил университет совсем по другому, гуманитарному профилю и преподавал социологию культуры и искусства, он узнал после смерти отца, когда был уже совсем взрослым человеком.

— Твой отец умер, — сказала однажды мать. — Хочешь — можешь поехать, хотя вряд ли успеешь на похороны, и навестить брата…

Это была его первая поездка за границу вообще, и надо ли говорить, как он был ошеломлён Штатами. Брат произвёл на него странное впечатление, впрочем, как и вся тамошняя жизнь. Он жил с мачехой на каком-то, по-нашему, хуторе среди холмов. В англиканскую церковь за несколько километров они ездили на машине, в супермаркет тоже. А когда брат узнал, что Олег сносно владеет английским (профессия заставила выучить технический «вариант» языка, без произношения), он организовал несколько его выступлений перед студентами гуманитарных факультетов о культуре и быте сибиряков. И когда Олег Святославович демонстрировал слайды Новосибирска, его театров, Академгородка, работ Рериха, то видел, что ему элементарно не верили и всё пытались узнать, во сколько обходится охота на медведя или лося.

Но с братом они, кажется, общий язык всё же нашли. Игорь, как и отец, сначала пытался получить специальность инженера. Но, проучившись три года на одном факультете, всё бросил и года два бродяжил с фотокамерой по миру, сотрудничая с иллюстрированным журналом. Вряд ли он мог бы прокормить себя без помощи отца. И вообще, у Олега создалось впечатление, что он не на несколько минут, а на годы старше своего брата. Потому что и за тридцать (и много позже) у того не было своей семьи, и он так и остался жить в отцовском доме. Но зато был необычайно, как он выражался сам, свободен и всегда делал то, что хотел. Игорь долго смеялся, когда Олег рассказал ему содержание известной сценки из кинофильма Гайдая: «Надо, Федя, надо!» И «младший брат» был, видимо, по-своему счастлив.

Олега ошарашила университетская атмосфера на первой же лекции: аудитория напоминала проходной двор. Студенты входили, другие вставали и выходили, третьи постоянно перебивали его вопросами. Он был весь в мыле, и если бы не неожиданные аплодисменты в конце выступления, то он бы ни за что больше не пришёл.

Это ты по-советски привык в ногу шагать, — сказал ему Игорь. — Ну, ничего, когда ты получишь чек, всё простишь и забудешь…

Чек он действительно получил, но на более чем скромную для американца сумму, хотя достаточную для того, чтобы купить семье и друзьям хорошие подарки (понимал, что деньги везти с собой не следует).

В Шереметьево на паспортном контроле его пригласили в отдельную комнату, и какой-то служащий, поглядывая в припасённый текст, бегло опросил его на предмет знания Москвы и Новосибирска. Он хмыкнул про себя: как бы не подменили братом, но раз надо, то, пожалуйста…


Второй раз он встретился с Игорем только через два десятилетия. После «ямы» 90-х годов мы здесь тоже уже начинали жить довольно сносно, а Олег Святославович, как представитель наисовременнейшей отрасли науки и техники, — вполне нормально. К тому же он преподавал информатику на стыке с математикой и экономикой, и его факультет, более чем наполовину платный, подкармливал весь университет.

Так что Игоря он встречал в Толмачёво на вполне приличной машине и принимал в хорошей квартире. Они прочесали с братом весь город, который тот, конечно же, не узнавал. Совершили небольшое путешествие по Алтаю, с заездом в Кузбасс. И спустя несколько месяцев Олег Святославович получил из Америки прекрасно изданный фотоальбом «The heart of Siberia» («Сердце Сибири») с собственным комментарием и послесловием брата. Одна фраза из его текста сначала огорчила его: «Новосибирск, как и большинство городов новой России, похож на молодого менеджера, который пока ещё слишком тщательно бреется, но не замечает таких «деталей«, как отсутствие носков на ногах, обутых в лакированные туфли…» Но, поразмыслив, он согласился с ней.


А вот третья их встреча состоялась с Игорем всего два года назад. Любопытно: всё тот же дом в холмах, всё те же поездки в супермаркет и церковь. И даже мачеха была ещё жива и была чем-то вроде старой домоправительницы при немолодом уже пасынке.

Игорь давно превратился в седого профессора-искусствоведа, относительно разбогател и содержал собственную картинную галерею современного искусства и фотографии.

Брата он пригласил, оказывается, неспроста, и дня через два они приняли участие не то в шоу, не то в действительно научной конференции под красноречивым названием «Fate’s version» — «Вариант (версия) судьбы». Культурологический центр одного из самых известных университетов США собрал несколько сот близнецов разных возрастов, рас и национальностей. Два седых джентльмена «князья Олег и Игорь» (так окрестила их пресса фестиваля-конференции) были на этом мероприятии не на последних ролях.

По возращении домой Олег Святославович сел как-то за компьютер систематизировать личный фотоархив и порыться в Интернете на предмет форума близнецов в Ричмонде. Он обнаружил там два интервью. Одно принадлежало якобы ему, где он разглагольствовал о современных проблемах отношений России с… Древней Русью и нынешней Украиной. Другое дал его брат, «князь Игорь», уехавший ещё ребёнком из ненавистного ему Советского Союза. Вся эта галиматья подавалась под рубрикой «Два мира — две системы ценностей».

— Господи, как же сложен и одновременно примитивен этот мир. Возврат по спирали может, оказывается, происходить не только в России. Где уж тут понять вариативность судьбы! — задумчиво сказал на прощанье мне Олег Святославович. — Живут два простых человека, у каждого жизнь сложилась по-своему, а вокруг них столько всего накручивается…

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: