Незаметно для нас куда-тоделся рабочий класс

Точка зрения

А ведь был гегемоном. Сначала всерьез и надолго, а потом признание стало обретать некоторые элементы иронии. Когда народ понял, что гегемон у нас единственный — это Коммунистическая партия и рекрутируемые из ее рядов чиновники. Но память, однако, сохраняла уважение к рабочему классу. Все-таки революция у нас была пролетарская.

Кроме того, рабочие заслуживали уважения. Их сплоченность и необходимость заставляли считаться с ними. Вот подтверждение: я проработал на заводе пять лет и почти десять в промышленном отделе областной газеты, у меня было столько публикаций именно о рабочих, что теперь это кажется то нарочитостью, то какой-то творческой дикостью. Сейчас о рабочих «всерьез и надолго» почти никто не пишет. Совсем другие герои в центре общественного внимания. Это бизнесмены, управленцы, миллиардеры, эстрадные тусовочники и, конечно, бандиты.

В итоге рабочий класс незаметно для нас и впрямь куда-то исчез. И не только из прессы, но все чаще и из самой жизни. Теперь станочников, например, ищут с упорством…следователей. Толковые рабочие, как говорил, любимый герой моего детства, переквалифицировались в управдомов, продавцов, в мастеров по ремонту туалетов, часов, радиоаппаратуры и строителей коттеджей. К станкам почти никто не возвращается. Да и возраст уже не тот. А сохранившиеся дедульки, еще не растерявшие мастерства, если и решаются на прежнюю работу, то с такими коммерческими требованиями, что даже богатые работодатели вздрагивают. Теперь «за так», по старой дружбе, да еще с энтузиазмом, никто не хочет и не будет вкалывать. Мол, вы нас не уважили, заводы закрыли, а мы что: корячиться на вас должны, когда вы одумались?! Сейчас рынок, торговаться надо…

Ситуация с рабочими кадрами была так же не продумана и не предусмотрена нашими перестройщиками, как и с кадрами научными. Мы умеем ценить по нашей давней привычке знающих и квалифицированных, когда (уж простите за резкость) петух в одно место клюнет. Тогда принимаются экстренные меры. В Москве, например, работа всех училищ и других учебных заведений, которые готовят рабочие кадры, взяты мэрией под особый контроль и повышенную заботу. Но это даст заметный результат далеко не сразу…

Я работал на заводе, на котором высокую квалификацию приобретали годами. Конструкторы — лет через семь, а станочники — лет через пять. Потому что тогда завод выпускал не только уникальные станки, но и кадры готовил уникальные. Некоторые из них стали сейчас теми самыми дедульками, которых упрашивают поработать за бешеные деньги. А они «кобенятся». В том числе и потому, что обида гложет. Их сократили, вытурили с родного завода, которому они отдали жизнь, а теперь вот… вернись. Что ж, мы и со стариками умеем обращаться бесцеремонно.

Исчезновение рабочего класса дорого обходится государству. Новые поколения имеют другой «замес», совсем иное воспитание и представления о жизни. Тем не менее их тоже пора ставить, в том числе и в прессе, в центр общественного внимания. Как бы опять не опоздать и не заметить…

Вспоминаю один из своих очерков о рабочих, опубликованных в «Сибирских огнях». Назывался он «Несостоявшийся казначей». Но это был не казначей, а зуборез Бобылев. А казначей потому, что он никому спуска не давал и все подсчитывал. Он был просто влюблен в свою работу и на того, кто не ценил ее, спускал, как говорится, всех собак. Это был привередливый человек, но мастер. Именно такие сейчас, когда страна набирает мощь, позарез нужны.