На заводе хорошо, а в офисе — лучше?

По данным Новосибирского центра занятости, на сегодняшний день работу ищут 4824 жителя нашего города. Между тем, открытых вакансий зарегистрировано 35741

Таким образом, на каждого официально зарегистрированного на бирже труда соискателя приходится по семь свободных мест. Можно ли в этом случае говорить о безработице, как о проблеме? Об этом мы побеседовали с директором Центра занятости населения города Новосибирска Надеждой Цветковой.

Директор Центра занятости населения города Новосибирска Надежда Цветкова

— Надежда Алексеевна, какая ситуация существует в сфере занятости. Правда ли, что в Новосибирске проблемы безработицы сегодня нет?

— Общая картина такова: сейчас на рынке труда в Новосибирске вакантных рабочих мест больше, чем людей, которые на них претендуют. О безработице, как о проблеме, в нашем городе не говорят уже давно. Если в начале девяностых годов количество незанятого населения, официально зарегистрированного в службе занятости, составляло 9%, сегодня эта цифра равна

0,5 %. Это низкий показатель, но все-таки он говорит нам о том, что о безработице забывать не стоит. Безработица есть, но она проявляется не в том, что люди не могут найти работу, а в том, что работа не может найти человека. Это так называемая структурная безработица, когда спрос и предложение расходятся. Сегодня на рынке занятости есть масса очень интересных вакансий, на которые, к сожалению, нет претендентов, то есть нет людей соответствующей квалификации, имеющих опыт в данной сфере. Кроме того, есть немало рабочих мест, где к соискателю не предъявляются высокие требования к уровню образования и опыту, но граждане не стремятся занять эту вакансию, их отталкивает низкая заработная плата. Конечно, такая ситуация характерна не только для Новосибирска, а для всей России.

— Каких специалистов не хватает на рынке труда?

— Недостатка в вакансиях нет, важны все профессии в нашей стране, переживающей бурный подъем во многих сферах. Очень нужны специалисты строительных профессий, начиная от каменщиков, отделочников, крановщиков и заканчивая инженерами и руководителями проектов. То же самое касается промышленности. Здесь существует острая нехватка, даже голод в специалистах такого профиля, как слесари, фрезеровщики, станочники, но конструкторы и проектировщики также очень востребованы. Это отголоски девяностых годов, когда закрывались предприятия, и профессионалы уходили в никуда. Ситуация мало-помалу стабилизируется, но немногие из них возвращаются назад, так как за это время успели обосноваться в другой нише. Все технические, строительные профессии за пятнадцать лет были растоптаны, а вузы переориентировались на подготовку финансистов, экономистов, юристов, менеджеров и т. д. Последние пять-шесть лет ситуация стала меняться: у предприятий появились государственные заказы, они начали выпуск продукции, естественно, что здесь нужны работники, и количество вакантных мест увеличивается. Но молодежь, как и раньше, продолжает считать, что работать на заводе или на стройке — зазорно. По-прежнему они мечтают быть банковскими служащими и региональными представителями. В итоге среднестатистический работник промышленного предприятия — это житель Новосибирска пенсионного и предпенсионного возраста.

В этой связи стоит отметить, что голод в промышленных кадрах испытывают не только предприятия. На эти специальности уже который год существует недобор в училищах и на курсах. Молодые люди не видят перспективы в получении таких профессий, потому что много лет мы демонстрировали им эту непрестижность. Поэтому сейчас нужно переломить их сознание и показать им, что не стыдно получать техническую специальность, в том числе токаря и фрезеровщика, что и в этой развивающейся сфере есть перспективы. Сегодня предприятия меняют оборудование. Организации уже начали пытаться заманивать к себе молодежь, предлагая им достойную оплату труда, помощь в решении жилищных проблем… Но пока эти профессии остаются для них непрестижными. И это довольно парадоксально, если учесть, что, например, они не гнушаются мыть посуду, собирать виноград и разносить еду в кафе в Англии или в Америке, куда они едут работать. Для них это достойное приобретение трудового опыта. А у нас в России форма официанта их не устраивает, они хотят ходить на работу в рубашке с белым воротничком. И я считаю, что это неправильно.

— Может быть, дело в оплате за труд?

— Конечно, здорово было бы сразу, получив диплом и только начав свою карьеру, получать большие деньги. Конечно, понятно, что молодежи нужно снимать жилье и жизнь сейчас дорогая, но получить все и сразу можно только в сказке. А в реальности нужно с чего-то начинать. Начиная работать, человек приобретает опыт, если он будет приносить пользу организации, его повысят, соответственно и зарплата увеличится. Нужно просто стремиться и стараться. Чаще же молодой человек, только завершив обучение в престижном учебном заведении, считает ниже своего достоинства начать трудовой путь с зарплаты ниже тридцати-сорока тысяч. Я думаю, что эта позиция неправильная. Неправильно, что человек, который знает о профессии только теоретически, хочет, чтобы его воспринимали так же, как и того, кто имеет за плечами опыт и не одну запись в трудовой книжке. Работодателю, конечно, выгоднее нанять именно такого сотрудника, от которого он получит отдачу с самого начала.

— Наверное, это касается тех специалистов, в которых на рынке труда нет недостатка, и у работодателей очень большой выбор, вот они и предпочитают тех, что поопытнее…

— Нет, переизбытка в специалистах какого бы то ни было профиля вовсе нет. Предприятиям, как и прежде, требуются и юристы, и экономисты, и менеджеры. Но, действительно, трудно с этой специальностью найти работу людям, у которых нет достаточного опыта… Поэтому молодым людям, и не только тем, кто получает эти «престижные» профессии, но и всем остальным, правильнее начинать работать со студенческих лет и стараться устроиться на производственную практику с прицелом на будущее трудоустройство.

— Надежда Алексеевна, а разве это не дискриминация, когда работодатель ограничивает возможности соискателей на получение работы на основании опыта, то есть практически по возрасту?

— В принципе, да, это тоже дискриминация такая же, как по полу и возрасту. Но понять работодателей можно. И если с другими видами дискриминации мы стараемся бороться, то с тем, что предпочтение отдают более опытным соискателям, сделать ничего нельзя. Что же касается рамок, устанавливаемых относительно возраста или пола претендента на должность, — это уголовно наказуемый проступок. Но, к сожалению, с таким явлением мы сталкиваемся постоянно. Объявление, в котором на вакансию, например юриста, работодатель хочет почему-то принять обязательно мужчину определенного возраста и опыта работы, не такая уж и редкость. Иногда наниматели выдвигают требования даже к национальности… И хотя заявления от тех, кому отказали по таким причинам, как возраст, недостаток опыта или принадлежность к слабому полу, принимают в органах защиты трудящихся, люди с подобными жалобами туда обращаются очень редко. Так что пока единственная мера борьбы с такими привередливыми работодателями — это просьбы и уговоры. Кстати, вовсе не напрасные. Постепенно все больше работодателей перестают загонять претендентов в жесткие рамки.

— Раз уж мы заговорили о возрастных проблемах, скажите, какая работа ведется в центре занятости по вопросу трудоустройства несовершеннолетних на период каникул, например.

— К сожалению, подростков в центр занятости обращается гораздо больше, чем мы реально можем трудоустроить. Работодатель пока не готов брать несовершеннолетних на работу. Главная причина — он должен найти для него наставника, который будет контролировать несовершеннолетнего подопечного. Но все-таки четыре с половиной тысячи ребят этим летом получили возможность подработать. Главным образом, благодаря средствам, которые выделила мэрия на оплату их труда. Так, работая два-три часа в день, подростки могут заработать две-три тысячи на карманные расходы. В следующем году мы надеемся, что такая возможность появится у еще большего числа школьников. Кроме того, повышается количество рабочих мест для инвалидов и людей с ограниченными возможностями, хотя это пока очень медленный процесс. В декабре прошлого года вышло постановление губернатора: на каждом предприятии, на котором работает больше ста человек, должно быть предусмотрено 2% рабочих мест для инвалидов. Но более перспективной, с точки зрения занятости этой категории населения, нам кажется программа по временному трудоустройству граждан, испытывающих трудности в поиске работы. Мы договариваемся с предприятием, устраиваем человека туда на два месяца. Нередко по истечении указанного срока руководители предприятий не против того, чтобы оставить его в качестве постоянного сотрудника.

— В заключение поделитесь с нами прогнозами относительно будущего на трудовой нише в Новосибирске?

— За весь период работы службы занятости, естественно, безработных людей становится все меньше и меньше, и мы можем только надеяться, что эта положительная динамика еще долго будет оставаться неизменной. А эти надежды небезосновательны: ведь появляются новые организации и продолжают создаваться рабочие места… На мой взгляд, в ближайшее время служба занятости должна несколько переориентировать свою работу. Сегодня важно не столько помогать человеку найти работу, сколько обеспечить его информацией о том, какие вакансии в нашем городе существуют, то есть перспективным направлением службы является сбор информации о вакантных рабочих местах, создание большой базы данных, банка вакансий.