Новосибирск 2.9 °C

Момент истины контрразведчика Чуракова

08.05.2008 00:00:00

Наш земляк вспоминает о службе в Смерше

День Победы — это особая дата для тех, кто знает, что такое война, не по фильмам и не из книг. Для них это не просто выходной и праздничные гулянья в центре города, заканчивающиеся фейерверками. Они привели нашу страну к победе над фашизмом: танкисты, саперы, летчики, разведчики… Среди них были и те, чья работа заключалась в разоблачении предателей, по заданию немецкого командования проникавших в наш тыл. Усилиями чекистов Смерш были выведены на чистую воду тысячи немецких шпионов, предотвращено множество операций. Управление контрразведки Смерш стало самой эффективной в мире спецслужбой во время Второй мировой войны. Одно название говорило само за себя: аббревиатура Смерш означала «Смерть шпионам!»

Бывших смершевцев сегодня осталось очень мало. В Новосибирской области их всего четверо. Одному из них, полковнику Леониду Яковлевичу Чуракову, 93 года. Во время войны он был начальником отделения Смерш Четвертой ударной армии.

Выбирать не приходилось

Леонид Яковлевич попал в контрразведку случайно. Свою жизнь с армией он связывать не собирался, но в то время не каждый волен был выбирать свою судьбу. Он с самого детства хотел стать инженером и ему удалось получить специальность, о которой мечтал. Но начинать свою карьеру пришлось в другой сфере — без опыта и без особого желания.

— Хотя я и был комсомольцем, но в армии служить не хотел, — признается Леонид Яковлевич. — В 1936 передо мной впервые встал выбор: армия или гражданская работа. Мой ответ был категорическим, хотя и очень рискованным: «Я в армии служить не хочу, я хочу быть инженером».

В его личном деле сделали соответствующую запись: «Отрицательное отношение к службе в армии». Но все же, как ни странно, именно эта пометка и привела его к военной службе.

— После окончания Энгельсского авиационного училища я подал заявление с просьбой отпустить меня в Казанский авиационный институт. Тут и припомнили мне мое нежелание служить, — вспоминает Леонид Яковлевич.

Вместо того, чтобы получать высшее летное образование, двадцатипятилетнему Леониду, мечтавшему о небе, пришлось спуститься на землю и осваивать другую школу. Стране в то время больше профессионалов технического дела нужны специалисты по людям, а вернее — по шпионам немецкой разведки. Высшее руководство отклонило просьбу Леонида Чуракова о переводе его в авиационный институт и направило на службу в НКВД.

— Я начал там работать без знания этого дела. Но таких, как я, было очень много. Для той службы у меня было хорошее образование. Я был единственный в своем отделе, у кого был диплом училища, считалось, что это неполное высшее… С высшим образованием вообще никого не было. Поэтому назначили меня начальником экономического отдела.

Так началась работа сержанта государственной безопасности Леонида Чуракова в Управлении особых отделов НКВД, которые через три года будут преобразованы в контрразведку Смерш.

А когда началась война, молодой чекист сразу же подал рапорт с просьбой отправить его на фронт.

— В Москву летит телеграмма — через три дня я в Москве. Через пять дней я — старший оперуполномоченный особого отдела 326-й стрелковой дивизии, которая формировалась в Саранске. Когда начали освобождать наших из немецкого плена, мне был выделен оперативный состав.

Три года капитан Чураков со своими сослуживцами проверял военнопленных, искали среди них немецких агентов, выявляли предателей на оккупированной территории. Наступил 1943 год, вместе с годом сменилось название спецслужбы. Указом Сталина особые отделы превратились в контрразведку Смерш.

Немецкая агентура была ненадёжной

Леонид Чураков (внизу справа) со своими однополчанами

В общем-то, поменялось только название службы, работа Леонида Яковлевича не изменилась. Ведь разведка и контрразведка работала и до того, как появился Смерш.

— Даже до того, как был образован Смерш, мы очень хорошо были осведомлены о работе немецкой агентуры. Наши люди внедрялись в разведшколы абвера. В частности, в «Вали» под Варшавой. Мы знали от наших осведомителей, которые там находились, об агентах, перебрасываемых на территорию СССР. В июле 1943 года контрразведка Красной армии дала точные данные — день и час, — когда начнут наступать немцы. Именно благодаря этой ориентировке маршал Жуков сделал опережающий удар в битве на Курской дуге. Так что наша контрразведка работала хорошо. Мы знали форму работы, почерк немецких шпионов, знали, где они ошибаются. Мы ловили агентов на их недостатках.

Бывали случаи, когда шпиона несложно было разоблачить. Солдат, который не знает, как зовут его командира или ротного, выглядит более чем подозрительно. Иногда для того, чтобы обнаружить вражеского разведчика, нужно быть наблюдательным. Например, идет солдат через контрольно-пропускной пункт. Его останавливают для проверки документов. Он достает солдатскую книжку. И наблюдательный глаз видит, кто перед ним. Скрепки в советских документах были из простой стали. Она очень быстро ржавеет от пота, ведь солдат не расстается с солдатской книжкой, постоянно носит ее в нагрудном кармане. Открывает постовой потрепанную, старую солдатскую книжку, и в глаза ему бросается блестящая сверкающая скрепочка из нержавейки, а других у немцев не было.

Но часто контрразведчикам даже не приходилось самим разоблачать шпионов.

— Большая часть немецкой агентуры — это бывшие советские люди. Многие из них не выполняли задания немцев, они приходили с повинной, не выдержав морального груза, который несли. Мне вспоминается один случай, который произошел в 1944 году. Я тогда служил на Первом Прибалтийском фронте. Наш генерал встретил одного солдата и предложил его подвезти. Тот сел на заднее сиденье. Генерал начал по-отцовски его расспрашивать о службе, о семье, скучает ли он по близким — обычные на войне вопросы. В это время на заднем сиденье раздается выстрел. Этот солдат покончил с собой…

Оказалось, что он — немецкий агент, не выдержал такого отношения к себе, к предателю. Так что немецкая агентура была очень ненадежной. Очень жаль, что тех, кто пришел и признался в том, что он завербован противником, не освобождали от наказания. Но даже несмотря на это, люди приходили, сдавались, раскаивались.

О своей работе

— Главный минус нашей контрразведки — недостаточная подготовка специалистов. Я сам постоянно занимался самообразованием. Например, иногда к допросу мне приходилось штудировать литературу по дипломатии, истории, философии. Ведь встречались люди, к которым подход так просто не найдешь. Поэтому к разговору готовился очень тщательно.

Армия, где служил Леонид Яковлевич, охраняла тыл и устраивала радиоигры, чтобы заманить противника в ловушку. Радиоигра — это прием контрразведчиков. Зная о том, что передачи прослушиваются немецкими спецслужбами, смершевцы устраивали спектакль: делали вид, что пытаются связаться со своим штабом, чтобы им прислали подкрепление, что у них не осталось оружия и т.д. Немцы клюют и попадают в капкан.

— В конце войны на территории Литвы наша армия занималась выявлением немецких пособников среди местного населения. После победы мы выявляли офицеров немецкой разведки и контрразведки в группе «Монте Тона». Это была моя последняя операция в Смерше. Война закончилась, а вместе с ней и моя служба. Но точка была поставлена после того, как мной и моим сослуживцем Кляцкиным по распоряжению центра был подготовлен доклад «Зверства немцев на оккупированной территории».

В 1946 году Смерш перестал существовать. К тому времени Леонид Чураков был уже в звании подполковника. Он продолжил свою работу в специальном отделе государственной службы, снял погоны только в 1953 году.

Где же момент истины?

Самое достоверное художественное произведение о работе чекистов-смершевцев, по мнению Леонида Яковлевича, — это книга Владимира Богомолова «Момент истины. В августе сорок четвертого». По ней же был снят фильм.

— В фильмах смершевцы показаны черствыми и холодными, это правда. Но другие люди и не смогли бы хорошо выполнять такую работу. И меня тоже служба ожесточила, потому что я там встречался не с любимой девушкой, а с преступниками. Ну а большинство остальных фильмов построено на вымысле. Особенно современные картины вызывают у меня улыбку, чаще смех.

Даже сегодня, спустя шесть десятилетий после того, как Смерш провел последнюю операцию и перестал существовать, не вся информация о работе контрразведчиков может быть обнародована. Возможно, именно это порождает домыслы и мифы. Распространено мнение, что «Смерть шпионам!» — это был репрессивный орган, мясорубкой, которая сгубила не одну жизнь. В реальности Смерш не был судебным или карательным аппаратом.

— На самом деле, смершевцы не были наделены большими полномочиями, — говорит Леонид Яковлевич. — Люди считают, что начальники специального отдела Смерш приводили в исполнение приговоры. Это полная чушь! Мы не могли никого приговорить к тюремному заключению и уж тем более к расстрелу. Мы только выявляли подозреваемых в пособничестве с немецкими спецслужбами. То есть арестовывали.

На вопрос, знаем ли мы вообще правду о Смерше, Леонид Яковлевич отвечает просто:

— Правду? Но в чем правда о Великой Отечественной войне? В том, что мы победили, а победителей, как говорится, не судят.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: