Четыре бабушки одного «внука»

«Образовались» они у Антона Анисимова как раз в то время, когда он вторично «перевоспитывался» в колонии строгого режима

Первая отсидка постигла юного Антошу за кражу. Второй раз он загремел, едва закончился первый срок, на пять лет — уже по более серьезной статье — за грабеж. Довольно типичный путь для деток, которые к середине девяностых еще пацанами вкусили плоды вседозволенности, а к семнадцати-восемнадцати годам достигли криминальной зрелости. Дальнейшее «образование» получалось в суровых условиях мест не столь отдаленных.

Отсидев четыре года за разбой, расторопный молодой человек вдруг осознал: а денежки-то можно делать и за колючей проволокой. Действительно, криминальные новшества хорошо воспринимаются в условиях, когда учителя рядом, можно сказать, методом погружения. Антон выбрал самый популярный в последние годы способ мошенничества — с мобильным телефоном. Пожалуй, его можно назвать даже и чемпионом в этом виде обмана доверчивых сограждан. Шесть эпизодов, да еще из «зоны» — рекорд.

Откуда у паренька в колонии сотовый, выяснить не удалось. Как сказано в протоколе, «приобрел у не установленного в ходе предварительного расследования лица» (к «лицам» еще вернемся). А далее по накатанной первопроходцами схеме. Звонит «путем случайного набора номера» на квартирный телефон и объявляет «бабушке»: «Попал в трудное положение, помоги, бабуля, своему внучку. К тебе придет мой знакомый, отдай ему десять тысяч». Так и случилось. Получив денежки в условленном месте, знакомый передал их матушке Антона. Она же объясняла, что купила сыночку продуктов и передала в колонию. А о том, на какие деньги, и не знала.

Через десять дней сиделец Антон снова позвонил — другой уже «бабушке». Но на этот раз «крик о помощи» остался безответным. Женщина тут же перезвонила своему внучку и убедилась, что он в порядке. Гонца, пришедшего в условленное место, задержали.

Со следующей просьбой Анисимов обратился к «папе» и представился следователем. Речь шла уже о сорока тысячах. «Папа», не будь дураком, перезвонил родному сыну и, убедившись, что тот в норме, сообщил о месте встречи в дежурную часть. За деньгами пришла мать Анисимова, где и встретилась с сотрудниками милиции. Женщину сначала задержали, но потом отпустили — якобы она ничего не знала о проделках Антоши.

А он еще трижды выходил на связь с «бабулями», в результате обогатился на сорок тысяч рублей. И прибавил себе, по приговору суда, три с половиной года «перевоспитательного» процесса.

Да, любовь к внукам — великая сила, последнее готовы отдать пожилые женщины за свою «кровиночку». Но ведь какова наглость мошенника! С другой стороны, ну почему наши люди столь, как бы мягче сказать, доверчивы? Ведь сотни уж раз по всем телеканалам и газетам сообщалось о телефонном мошенничестве. И милиция научилась их отлавливать. И суды уже устали пережевывать всегда одни и те же обстоятельства; звонок, выкуп, передача денег. Разные причины возникают, когда пытаешься хоть как-то понять такую легкость расставания с честно заработанными рублями, скопленными на черный день, на похороны. Понятно, стресс, волнение, жалость к родному человеку, желание немедленно помочь. Но ведь и недоверие к стражам порядка, к сотрудникам ГАИ, уверенность, что да, берут, значит, надо давать. Вот это и есть тот самый правовой нигилизм, все его признаки, о котором сейчас так много стали говорить на самом верху.

А теперь, как обещано, вернемся к «неустановленным лицам», у которых в «зоне» покупаются телефоны. Наверное, есть и такие, но чаще телефон — это тюремная контрабанда с воли. Министерство юстиции внесло в Госдуму законопроект, по которому за передачу арестованным мобильного телефона можно получить реальный срок даже до пяти лет. «Мобила» приравнивается к водке, наркотикам, оружию, поддельным документам, удостоверяющим личность. Сейчас только за доставку наркотиков в «зону» или в СИЗО может грозить реальное лишение свободы. Тайная передача остальных благ карается лишь штрафом. В законопроекте предусматривается, что за оружие и наркоту можно будет угодить за решетку даже и на восемь лет. Довольно жесткие предложения. Будут ли они приняты? Но на самом деле, если вдуматься, что же это за «перевоспитание», когда, не выходя на свободу из колонии, можно совершать преступления? По телефону можно и бандой руководить, что, говорят, тоже случается.

В колониях все время какие-то послабления. И свидания, и отпуск, и голосование, и театры, и конкурсы песен… Что ж, теперь совсем быть без связи бедным сидельцам? Ни в коем случае. Везде существуют междугородные переговорные пункты, плати и говори. Но посекретничать уже не удастся, и уж тем более «бабушке» позвонить.