Новосибирск 4.7 °C

Земля мечты, превратившаяся в реальность

31.07.2007 00:00:00

Индийский учёный называет наш край «землёй мечты, превратившейся в реальность»

Институт истории СО РАН и Институт азиатских исследований им. Мауланы Абула Калама Азада (Индия) недавно совместно провели в Новосибирске международную конференцию «Евразия: региональные перспективы». Говорили, естественно, о Сибири…

Индийский ученый доктор Сучандана Чатерджи размышляет над тем, как менялось за многие годы восприятие самой Сибири.

Вновь открывая Сибирь

Фото с сайта pbase.com

Яркий образ Сибири, ее новое «открытие» как ресурсного гиганта и геокультурного пространства, которое волновало умы завоевателей, правителей, поселенцев, интеллектуалов, торговцев и мигрантов, и новая классификация региона как динамичного мезопространства, хорошо взаимодействующего со своими приграничными соседями, внесли дополнительное измерение в изучении Евроазиатского пространства. Переосмысление Сибири привело к альтернативным точкам зрения о «перифериях», традиционно представлявшихся отдаленными и необитаемыми, с бинарным противопоставлением леса и степи, кочевников и оседлых жителей.

Это также привело к обновлению сибирского патриотизма, который больше не может ограничиваться узкими рамками «колонии», — термин, благодаря которому Ядринцев заслужил почитание областников. «Колония» (элегантное название степной ойкумены и обозначающее узкий южный «пояс» славянских поселений от Урала до озера Байкал) теперь простирается до богатых ресурсами территорий к востоку от Байкала и к северу от Амура. Механика развития имеет тенденцию формироваться вокруг региональных особенностей Сибири. Вместе с тем отдельные отличия между развитием и консервацией не прошли незамеченными. Сквозь «евразийские очки» становятся видны связи между регионами России и ее энергетическими проектами в восточной и северной Азии, которые поставили Сибирь в выдающееся положение.

Итак, на заднем плане находятся имперские позиции России и Китая, а такие соседи как Корея, Маньчжурия и Монголия либо инициировали, либо ответили на региональные вызовы и предложения развивать добрососедские отношения. По мере того, как сибирское пространство разворачивалось на севере и востоке Азии, прогноз норвежского исследователя Ф. Нансена о превращении Сибири в страну будущего, похоже, подтвердился. В течение века, прошедшего после предсказания Нансена, целый жанр работ сконцентрировался на Сибири как пространстве не диком по своей сути, оторванном от остального российского калейдоскопа, но как регионе, имевшем достаточно потенциала для межэтнических коммуникаций.

Итак, вот таким образом Сибирь вновь открывается на сегодняшний день. Предпринимаются попытки изучать сибирскую историю, принимая во внимание ее контакты с азиатскими соседями, — идея столетней давности, выдвинутая авторитетами и мечтателями царского времени, такими как Столыпин, Куломзин и другими. Сегодня дискуссия разворачивается не только вокруг «сердца» Сибири — территорий вдоль Транссибирской магистрали, но также захватывает и Тихоокеанское побережье России, земли к востоку от Енисея, Забайкалье и Казахстанские степи к югу от Транссиба. В XIX в. российские «пионеры» селились, взаимодействовали или соперничали с национальными группами. В XX в. советское руководство сосредоточилось на сибирских природных богатствах, чтобы восстановить и укрепить костяк советской экономики. В текущем тысячелетии сибирские местные власти экспериментируют с инициативами в рамках «Сибирского соглашения» (1990). Такие перемены видоизменили образ Сибири — от terra nullis (пустой земли) к экономической колонии, лагерной колонии, «Советской Атлантиде» и впоследствии к «проклятию» или «обузе», по мнению постсоветских экономических географов.

Доклад рассматривает то, как образ Сибири изменился за два или три поколения. Особенно выделяется эмоциональная привязанность сибиряков к региону, отраженная в работах «областников», в деревенской прозе 1950–1960-х годов и в современных спорах.

Контрастные образы

Сибирь — земля мечты,
превратившаяся в реальность.

Представление о Сибири как пространственной идентичности возникло в период строительства Транссибирской магистрали, которую историк Стивен Маркс называет «дорогой к власти» для Европейской России. В работах российских авторов Транссиб изображался как артерия, соединяющая крайние точки Европейской России и ее дальневосточных территорий. Магистраль не только символизировала властные игры российских лидеров, но также стала ярким примером перестраивающейся на глазах России. Это был проект, который не только выдвинул на первый план технологический прорыв и объединение территорий, но и фактически повлиял на представление интеллектуалов о Сибири как о «заброшенном пейзаже». Итак, зримые перемены в Сибири очевидны, и они разными путями повлияли на российских авторов.

Представления о том, что рассматривалось как «отдаленная область», стали меняться в конце XIX века благодаря «культуре железной дороги«. Железные дороги стали символами прогресса и стимулировали воображение русских поэтов и писателей, таких как Хлебников, Достоевский и Чехов. По мнению поэта Хлебникова, Транссибирская магистраль стала метафорой жизни. В представлении поэта, по железной дороге бежал «дерево-поезд», который был не просто грохочущей и ревущей машиной, но символизировал живой организм — это было древо жизни для русского народа, ведь оно изменило его жизненный уклад. Азия вновь появилась из «пространственного тропа» имперского пренебрежения или имперского господства благодаря Транссибу, который дал и европейской, и азиатской частям России их новые идентичности.

Федор Достоевский охарактеризовал железные дороги, идущие в Азию, как решающие шаги к «отрыву» от евроцентричной почвы. И Достоевский, и Хлебников пересмотрели «портрет» Сибири — Транссиб был реальностью, которая затронула жизни людей. Пока Транссиб продолжал строиться, литература о Сибири все больше и больше сосредотачивалась на евразийском пространстве, которое перекраивалось, переделывалось и модернизировалось. Путешествие на российский Дальний Восток было «культурологической загадкой» для писателя XIX века Антона Чехова. С начала XX века Транссиб также служил воплощением идентичности дальневосточного региона, которая базировалась на развитии Сибири как «динамичного экономического и культурного перекрестка, как перемычки между Европой и Азией».

В людском воображении железная дорога представлялась великим предприятием. Кроме того, это был очень ощутимый опыт. Эта комбинация реализма и воображения добавила дополнительное измерение в изучение региона. Истина о Сибири заключалась в том, что пространственная идентичность региона создавалась и воссоздавалась свидетельствами прогресса в сферах энергетики и науки. Мечтатели советской эпохи придумали научную утопию, Академгородок, сибирский город науки в Новосибирске. С момента постройки Академгородок не только стал символом науки и прогресса, но также развертывался как структура, придавшая значимость факторам интеллектуальной свободы и приверженность науке. Это было относительно открытое поле, где научное сообщество вознаграждалось за свои исследовательские методы. В Новосибирске получила свое развитие уникальная атмосфера сибирской науки.

Потенциал быстро растущего региона вызывал оптимизм, хотя ученые расходились во мнениях о факторах, приведших к этим переменам. Пока часть авторов сосредоточилась на приходе иностранного капитала в регион, в частности американского, британского и датского, другие доказывали иное, фокусируясь на роли местных представителей торговли и их межличностных связях в провинциальных городах и торговых центрах, таких как Иркутск, Томск и Омск. С одной стороны, акцент ставился на зримой трансформации сибирской периферии с помощью американского и японского ноу-хау, которые привели к новой «перестройке» Сибири, — она стала уникальным предпринимательским бизнес-центром, поскольку Западная и Восточная Сибирь были «обмотаны» оборудованием янки и урбанистическим образом жизни.

Готовые рельсы, шпалы вплоть до локомотивов — все были американского производства, и янки вдохнули жизнь в «культуру железной дороги» при помощи продвинутых методов укладки, оборудования и инструментов. С другой стороны, межличностным социальным связям придавалось больше значения, чем иностранному влиянию…

…По причине своего отдаленного расположения Сибири не везло. Современные авторы резко критиковали советских плановиков экономики за выбор отдаленных сибирских поселений для расширения российской экономики и за использование их как резервов для демографической экспансии России. По их мнению, «провальные ошибки» были совершены в прошлом, и Сибирь с самого начала неправильно управлялась, что ставит серьезные проблемы на будущее. Поворот сибирских рек (в частности, Иртыша) к безводной Центральной Азии, например, остается несбыточной фантазией. Также много говорят о брошенных проектах. Сталинский план строительства железнодорожной сети в сибирской лесотундре параллельно Северному полярному кругу был не выполнен по причине своей беспрецедентной длины. Огромное предприятие по доставке рабочих в регион, где железнодорожная инфраструктура полностью отсутствовала, был остановлен на полпути, и Трансполярная Магистраль, похоже, до сих пор остается заглохшим проектом.

Вместо заключения

Пусть Сибирь и неуловимая страна «по ту сторону Урала», в условиях растущего интереса к изучению пространственных и других идентичностей она представляется колыбелью Евразийского регионального развития. Кроме того, находят признание имидж Сибири как территории фронтира и особая социальная организация местного населения.

(Печатается с сокращениями)

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: