Новосибирск 3.2 °C

Сколько их, куда их гонит?.. от 26.07.2007

26.07.2007 00:00:00

Бомжи превратились в бедствие всероссийского масштаба

Фото Сергея ПЕРМИНА

…Да, кажется, допекло. МВД России инициирует возвращение в Уголовный кодекс статьи об ответственности за бродяжничество. Но почему нет инициативы органов здравоохранения? Ведь бомжи — разносчики заразы: туберкулеза, сифилиса, гепатита, вшей, наконец. Почему молчат учреждения образования? Ведь бродяги-пьяницы и наркоманы затягивают в свои сети пацанов и девчонок. Почему безмолвствуют коммунальщики? Ведь бездомные, заразно больные и алкаши, ночуя в подвалах и на чердаках, разводят там костерки — погреться, чифирь заварить. Почему приходится задавать в пространство все эти «почему»? Посмотрите в окно в половине восьмого утра, на скамейке в вашем дворе уже собрались — немытые, нечесаные — и уже из бутылки с мутной жидкостью разливают. Бросьте взгляд в сторону помойки, они уже там, роются и даже что-то тут же едят. Их становится все больше. На вокзалах, в подземных переходах (там не так жарко), в электричках. От них народ шарахается. И правильно: они в самом прямом смысле отравляют окружающую среду. Это бедствие… И не только с точки зрения, так сказать, пейзажа, — многомерная, разветвленная проблема, требующая столь же комплексных решений.

Им нет места?

..Случилось так, что в заботе о правах человека и в погоне за демократией в 1992 году законодатели отменили статью об уголовной ответственности, закрылись милицейские спецприемники. И «бажмы», я не оговорилась — так кричала одна маленькая девочка, увидев оборванного черного человека, так вот, «бажмы» оказались предоставлены сами себе. Соцзащита что-то делает, пытается, но эти усилия никак не сравняются с пополнением рядов бездомных. В недавнюю суровую зиму только в Центральном районе Новосибирска было поднято 34 (!) трупа без признаков насильственной смерти. Людей не убили, они умерли сами — замерзли, угорели в теплотрассах, отравились гнильем…

Существование в коллекторе

А если не умерли, то были убиты. Или убивали сами. Страшное дело было рассмотрено не так давно в Ленинском суде. Александр, тридцати с небольшим лет, фамилия в данном случае не важна, был осужден на двадцать лет за убийство пятерых своих же «коллег» по бомжеванию и прохожих, рискнувших с ним не совсем вежливо заговорить. Одного он забил палкой, кстати, бывшего спортсмена, хоть и пятидесяти лет. Другого задушил веревкой. Женщину-бомжиху, которая приткнулась к нему со сломанной ногой, зарезал ножом. Они ночевали в какой-то охранной будке неподалеку от канала, ведущего от теплоцентрали. Убитую он столкнул в канал, а будку поджег. Четвертому перерезал горло и сбросил в яму. Пятую жертву, молодого мужчину-инвалида, бывшего наркомана, тоже прирезал, сбросил в коллектор и потом тело сжег. Все, по словам Александра, его оскорбляли. Один на приветствие вроде бы ответил: «Да пошел ты!» Другой ему сказал, вылезши из люка теплотрассы: «Это моя территория, чтоб я тебя больше здесь не видел!» С чего начинались все «побоища», с каких таких оскорблений, сейчас не установить, жертвы давно на том свете. Но картинки бездомной жизни вырисовываются куда похлеще, чем иные придумки киношников. Страшные картинки полной деградации гомо сапиенс, можно сказать, энциклопедия бомжового существования. Позволю себе привести некоторые, как они запротоколированы в уголовном деле.

Свидетельница: «Я являюсь лицом без определенного места жительства, такой образ жизни веду четыре года. В середине февраля познакомилась с другими бомжами (перечисляет по именам, фамилии им ни к чему. — Авт.) Стала жить с ними в коллекторе, кажется, на улице Планировочной. Собирали бутылки, банки, цветной металл. Вожаков не было. Вечером первого апреля сидели наверху коллектора, пили спирт. Подошел мужчина лет сорока пяти, уже прилично выпивший, по виду и повадкам на бомжа не похож. Его угостили спиртом. Потом я спустилась в коллектор, надо было постирать. Слышу шум наверху. Неожиданно через люк упал мужчина, который подошел, лицо у него было в крови, он еще двигался, но ничего не говорил. За ним спустился Саша. Я испугалась и поднялась наверх. Что там было, не видела. Потом Саша поднялся и сказал, чтобы трое спали в большей части коллектора, а другие в меньшей, где был мужчина. Утром мы все проснулись в шесть часов утра и сразу пошли по мусоркам. Сашу про конфликт с мужчиной никто не спрашивал. В тот же день мы переехали на другое место, на Горский жилмассив, стали там жить в теплотрассе. Боялись возвращаться, потому что тот мужчина, наверное, мертв».

Да, так и было. Это уточняет еще одна свидетельница из той же компании. «Этот мужчина часто к нам приходил и, напившись, оскорблял, что мы бомжи и не можем «подняться«. Когда мы спустились в коллектор после того, как туда упал мужчина, легли спать с ним рядом. Он был закрыт матрасом и клеенкой и не шевелился. Утром пошли по помойкам». Стоит ли продолжать эти откровения, прерываемые лишь словами «пили спирт«, «кто-то принес еще пластиковую бутылку спирта»… В этом коллекторе «размером 24 квадратных метра с тремя рассредоточенными люками, с оборудованными местами-лежанками», откуда срочно «переехали» бездомные, и было сожжено тело «оскорбителя». Такая вот криминальная история, как говорится, край — дальше идти некуда…

Сколько их «потерялось»

Сколько же таких и менее страшных происшествий, сколько бомжей в России? В МВД полагают — около четырех с половиной миллионов. А кто их вообще считал? Криминалисты-психологи пришли к выводу, что лишь семь процентов бродяжничают «из идейных соображений». Остальные потерялись в этой жизни. Половина — бывшие зэки, которых изгнали родственники. Часть потеряли жилье во время крутой приватизации, другие пропили, третьи потеряли семью по разным обстоятельствам. Милиция занимается ими только в случае криминала. Что происходит внутри «бомжатников», никому не интересно. Сидите в подземелье — и сидите себе, не вылазьте. Тюрьмы «бомжики» не боятся, там хотя бы покормят. Но, похоже, терпению пришел конец, в первую очередь у МВД. Нет, здесь не предлагают сразу всех арестовывать и сажать, как бродяг по восстановленной статье Уголовного кодекса. Мест в «зонах» не хватит. Но хотя бы самых злостных изолировать от общества, других направлять в реабилитационные центры, число которых увеличить, каким-то образом привлекать к труду. Надо что-то делать, разработать государственную программу. Потому что проблема, что называется, перезрела и становится просто опасной.

…Во что выльется инициатива МВД, каким будет законопроект, который рождается в недрах министерства? Чисто российский вопрос, что делать, остается открытым…

Нужна ли против бродяг уголовная статья? Есть ли выход?

Юрий Кондратьев, прокурор Центрального района:

— МВД всколыхнулось совершенно правильно, проблема бомжей страшная во многих смыслах. Но устанавливать, как было раньше, уголовную ответственность за бродяжничество, по моему мнению, было бы ошибкой. Понятие бродяжничества весьма субъективно. Вспомним прошлые годы, ту, прежнюю статью применяли и против инакомыслящих. Так что не исключены перегибы, субъективный фактор может сыграть негативную роль и сейчас. Раньше у нас была страна трудящихся, кто не работал официально, считался тунеядцем, могли и бродягой объявить. Сейчас все изменилось. У нас теперь масса людей живет не там, где имеет регистрацию, часть граждан работает не в цехах и конторах, а дома. Сначала надо определить, что такое бродяжничество. И потом, каждый человек все-таки сам распоряжается своей жизнью.

Ответственность может быть необязательно уголовной, есть ведь и административная, вплоть до административного ареста, может быть, даже и на месяц. Бомжей для начала надо хотя бы учитывать, обязательно проводить пусть даже и принудительную санобработку. А как это делать, если нет никаких законодательных актов? Может быть, стоит создавать учреждения типа прежних ЛТП, изолировать, но не в уголовном порядке. Ведь криминала за ними нет, только пропащая жизнь, пьянство. Был раньше спецприемник, где хотя бы какой-то учет велся, там бродяг держали до тридцати суток, устанавливали личности, дактилоскопировали, чистили, проверяли на болезни. Ведь среди бомжей разные люди. Немало с больной психикой, полудебильных. В наш Центральный район зимами собирались бомжи чуть не со всего города, помойки у нас погуще. Пришлось принимать меры, жестко спрашивать с жилищников за открытые подвалы и чердаки. Вообще должен сказать, что репрессивные меры — не выход. Думаю, нет четкой государственной политики в отношении таких граждан, а они ведь граждане. Комплекс мер должен быть: учет, изоляция, лечение, трудоустройство, жилье…

Людмила Видякина, руководитель Центра срочной социальной помощи:

— Три года назад через наш центр прошло девять тысяч бродяг. В прошлом году — семнадцать тысяч. Только три тысячи из них проявили заинтересованность в собственной реабилитации. Восемьдесят четыре процента бомжей самого трудоспособного возраста — от двадцати пяти до пятидесяти пяти лет. Женщин семнадцать процентов. С ними вообще сложно. Многие больны — сифилис и многое другое. Примерно третья часть всех наших клиентов бомжуют до одного года, то есть это те, кто вырос в девяностые, им до тридцати лет. Их надо спасать, принудительно заставлять трудиться, чтобы они хотя бы еду и ночлег в социальном центре отработали. Вы знаете, какие разговоры приходится слышать: «Чё, ты вздумал работать, что ли, «соцка« нас должна кормить, им на это деньги дают». Летом их меньше — расползлись, тепло. К зиме подтянутся. Мы стараемся не только их отмыть, сделать документы, подлечить, но и хоть как-то устроить. Я приглашаю работодателей. Приходят, предлагают: «Давайте, мужики, день работы — пятьсот рублей». И что вы думаете, я готова сквозь землю провалиться — не хотят, головы опустят, будто и не к ним обращаются. Такая вот получается трудовая реабилитация! Я делала не одну попытку создать нечто вроде трудовой бригады. В совхозе школу отремонтировали, предлагали поселиться, полгода проработать, потом в совхоз перейти, а там дома пустые стоят, живи. Ничего не вышло. Брали гектар земли — выращивайте картошку, сдадите, и вам на зиму будет. Пришлось своим коллективом обрабатывать. Так что я должна думать и желать, если эту проблему я знаю изнутри? Как раньше журналисты писали под рубрикой «Испытано на себе». Поэтому я за предложение МВД, за ужесточение ответственности. Как это будет, не знаю. Но что-то надо кардинально менять. Может быть, реабилитационные центры милицейские, колонии-поселения. Да, мне жаль бродяг, но что делать? Для меня эта та ноша, про которую говорят: «Тяжело нести — жалко бросить»…

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: