Конец Ивано-Кузьмичёвска,из которого, по большому счёту, мы вышли

Мы, члены садоводческого объединения «Ягодка», познакомились с Иваном Кузьмичом несколько лет назад на общем собрании. До этого для меня всегда оставалось тайной, откуда берутся новые председатели правления. Где как, а в нашем товариществе на руководителей не везло. Что ни год, то мы узнавали, что нами командует новый. Но в тот раз все было чин чином: бухгалтер от имени членов правления представила нам новую кандидатуру. Немолод, отставник-пенсионер, купил дачу недавно. Намерен все лето здесь жить и, если изберут, руководить.

Устала машина… Устал человек…
Фото Сергея Пермина

Попозже мы узнали, что пенсионер почему-то всего лишь капитан запаса по званию. И была в его биографии любопытная черта: до пенсии Иван Кузьмич служил в Управлении внутренних дел и был в небольших чинах охранником. То есть охранял зэков.

Но это даже как-то импонировало: человек любит, наверное, порядок, и, быть может, наконец-то он в нашем объединении появится. Тем более начиналась приватизация — дело хлопотное и требующее немалой беготни по инстанциям. Словом, все проголосовали «за». Правда, обращался он к нам своеобразно: «граждане», «гражданин», а не новомодное «господин», но это тоже имело свой «аромат».

Действительно, положение в наших садах начало меняться к лучшему. Появились не только номера на домах, но и старшие по улицам, которые пошевеливали нерадивых дачников, чтобы участки не зарастали бурьяном, чтобы сушняк по весне убирали вовремя, чтобы взносы платили, за свет рассчитывались и т. д.

Скинулись на новый трансформатор, и свет теперь был почти бесперебойно. Привели в порядок центральную дорогу и засыпали ее гравием. Установили каждодневное дежурство. И хотя вряд ли одинокие бабки и старики что-нибудь смогли бы поделать с праздно шатающимися посторонними, все-таки на душе стало немного спокойнее.

Иван Кузьмич регулярно обходил все участки, познакомился со всеми хозяевами. И уж совсем неплохо: начиналась подготовка к прокладке водопровода с питьевой водой.

Авторитет Ивана Кузьмича рос с каждым годом. Он, действительно, жил на даче чуть ли не постоянно. Над его «штабом», конторой, которая находилась в половине дома сторожа, теперь развевался триколор. И нередко мы видели, как он, стоя на высоком пригорке, с высоты оглядывал панораму наших и теперь уже своих владений.

Сосед, тучный очкарик, однажды пошутил:

— Наверное, милая сердцу картина открывается ему: все рядочками, разграфлено, как в тюремном коридоре…

Следующим шагом Ивана Кузьмича была радиофикация товарищества. То есть на столбе у конторы повесили «колокол» (откуда только он его взял?), поставили нехитрую аппаратуру, и с некоторых пор Иван Кузьмич стал вещать. Причем делал он это сам совершенно бескорыстно. Сначала начались объявления, что вот, мол, творог и молоко привезли из деревни, бухгалтер готова принимать взносы и на своем участке и т. д.

Сторожа председатель обязал, было, проверять по утрам членские книжки у въезжающих автомобилистов, но после нескольких мелких конфликтов и тихого бунта новый страж порядка эту меру отменил.

Торговля у ворот между тем расширялась. Предприимчивые люди поставили парусиновую палатку, и у нас появилось «пиво из кег». Не все, правда, обрадовались новшеству. А когда в киоске втихаря стали продавать водку с портретом известного политического деятеля в картузе, бабы стали роптать.

Но история с водкой закончилась как бы сама собой. Однажды двое подвыпивших дачников выезжали по скользкой после дождя дороге вверх к воротам. Ноги пассажира по уважительной причине торчали из окна автомобиля. Сам он отдыхал на сидении. Водитель тоже, видимо, был не совсем в форме. Юзом машину потянуло к открытым железным воротам, и бедолаге сломало обе ноги. Про машину уж помолчим.

Разгневанный народ потребовал прекратить спаивать дачное население. А пиво без водки — деньги, как известно, на ветер… Кое-кто из заинтересованного дачного населения пробовал защищать торговую точку с «прицепом«, но Иван Кузьмич решительно взял сторону трезвости.

Заскучал продавец-парнишка в палатке, а потом и вовсе исчез, оставив, как утверждали некоторые, символическую надпись белилами на гигантском водопроводном баке на сваях: «Ивано-Кузьмичевск».

Сам Иван Кузьмич на надпись никак не среагировал, даже закрашивать не стал: так, мол, тому и быть. И его громкоголосые, — говорят, даже на станции было слышно, — радиопередачи стали еще полнее и содержательнее.

— Граждане садоводы! — разносилось по околотку. — Послушайте, пожалуйста, беседу о новом законодательстве по приватизации.

И полчаса с лишним всю округу сотрясали хриплые звуки неведомого юриста.

— Граждане садоводы! — доносилось в другой раз. — Сегодня перед вами выступит главный агроном ЗАО «Подгорное». Он расскажет о вреде сорняков и борьбе с ними!

И так стало почти ежедневно. Списки неплательщиков теперь не вывешивали, как раньше, на доску объявлений, а регулярно оглашали окрестности.

— Слушай, — обратился ко мне как-то сосед, — с Кузьмичом надо что-то делать! Он входит в непредсказуемый раж.

Я отмахнулся. И зря. Потому что следующим шагом по наведению порядка в нашем обществе стали появившиеся на домах и домиках таблички с обозначениями предметов, которые мы должны были иметь на случай пожара. У меня под номером дома красовался почему-то багор, а у соседа — некая загогулина, как позже пояснил нам старший по улице, обозначавшая шланг. Я однажды неосторожно пошутил на эту тему. Сосед хмуро сплюнул и послал меня вместе с Кузьмичом подальше. Потом очкарик выпил по какому-то поводу с другим соседом, они слишком громко стали восторгаться и наслаждаться жизнью. Пришел председатель, но они его послали и пригрозили расправой.

Буквально на следующий день наш председатель собрал в конторе правление, потом состоялось собрание, и обоих «злостных хулиганов» исключили из товарищества.

Сосед-очкарик узнал об этом на следующий день и неприятно рассмеялся (я давно подозревал, что очки не делают человека интеллигентом):

— А вот ему… Пусть в суд подает! Еще посмотрим, что там ему скажут!

Как вскоре выяснилось, ничего не сказали. У нашего председателя просто не приняли иск. За неимением времени выразились коротко, ясно и довольно грубо. Суть: устав нашего товарищества не отвечает юридическим нормам.

Тогда Иван Кузьмич пришел ко мне. Рассказал все по порядку и попросил напечатать в газете статью о хулиганах и о том, что суд не хочет рассматривать дело.

Честно говоря, я не знал, что можно и нужно делать в подобной ситуации. Понимал, в чем-то прав и Иван Кузьмич, а в чем-то и судебные чиновники. Если суды начнут разбирать подобные конфликты, то настоящими правонарушителями им будет заниматься просто некогда.

Потом у меня была командировка, после нее я приболел. И думал, что дело само собой давно рассосалось. Зря я так думал.

Иван Кузьмич нанял охрану из местных без дела слонявшихся парней, которые почему-то стали именоваться казаками. «Казаки», видимо, заручившись ведомой только им и нашему председателю поддержкой, в свою очередь пригрозили двум «злостным хулиганам» в случае чего «мерами»… И когда мужики в очередной раз крепко выпили и устроили громкоголосую гулянку, стали урезонивать их. «Казаков» послали. Дело закончилось потасовкой, гуляк скрутили и отвезли на машине в райотдел.

После посещения милиции оба «провинившихся» поклялись отомстить Ивану Кузьмичу основательно… Начиналась, если не война, то локальный, не исключено, что вооруженный конфликт.

И вдруг Иван Кузьмич исчез. Недели две о нем не было ни слуху, ни духу. Дача явно пустовала и становилась заброшенной. Ни жены, ни детей его на ней никогда никто не видел.

Ставшие привычными радиопередачи прекратились, и без них стало даже немножко скучно. Уже к концу лета на участке Ивана Кузьмича вдруг объявились новые хозяева. И вскоре мы от бессменной бухгалтерши узнали, что скоро опять выборы нового председателя: Иван Кузьмич тяжело заболел. С ним после произошедших волнений случился не то инфаркт, не то инсульт.

Уже в сентябре к его бывшему дому подошла грузовая «газель», и два парня стали укладывать в нее вещи.

В последний раз я видел Ивана Кузьмича стоявшим на его любимом пригорке. Скорее всего, на сердце у него, действительно, была большая тоска.

За дачным товариществом, за рощицей и речкой, по увалу весело жужжала зеленая электричка. Простор в наших местах, действительно, необыкновенный. И я подумал, что если когда-нибудь придется съезжать и мне, то сердце тоже тоска глодать будет.

Надпись на баке Ивано-Кузьмичевск до сих пор никто не закрасил. Во-первых, высоко и залезть туда не очень-то просто. А главное — зачем?

Ну и пусть Ивано-Кузьмичевск. Прозвище это почему-то прилипло к нашему товариществу. Все лучше, чем «Ягодка».

Но настоящего Ивано-Кузьмичевска все же не стало. То ли жаль, то ли слава Богу… Все мы в некотором смысле немножко из Ивано-Кузьмичевска. Богатое прошлое, что и говорить…