Векторы научного поиска

К 50 — летию СО РАН

На пороге юбилея нашим собеседником стал академик РАН, главный учёный секретарь СО РАН, директор Института теоретической и прикладной механики СО РАН Василий ФОМИН.

Академик Василий Фомин

— Василий Михайлович, ваш институт в этом году тоже отмечает свое 50-летие. Случайность или закономерность, что он оказался в числе первых научных учреждений Сибирского отделения, и каковы основные векторы его развития?

— Организатор и основатель института академик Сергей Алексеевич Христианович был известным в мире ученым в области аэрогазодинамики и человеком, близким по духу Михаилу Алексеевичу Лаврентьеву. Естественно, в первую очередь он основал сибирское направление в близкой ему научной области, хотя позже увлекся проблемами энергетики. Каждый из последующих директоров, а я седьмой, вносил свой вклад в развитие института. Струминский строил уникальные аэродинамические трубы, Солоухин привнес физические методы исследований, Яненко пришел из ВЦ и активно разрабатывал математические методы обработки экспериментов и т.д. Мне, собственно, оставалось взять на вооружение все лучшее и развивать дальше.

И сейчас мы работаем в основном в трех направлениях: системное моделирование механики, аэрогазодинамика и физико-химическая механика.

Наука — это такая сфера интеллектуальной деятельности, где, да, нужны программы исследований, четкие ориентиры и цели, но очень многое зависит от индивидуальных наклонностей человека, его личной одаренности и предрасположенности.

И в Сибирском отделении изначально его отцами-основателями была такая почва для научной работы создана.

Что касается нашего института, то сейчас это мощнейший научный коллектив в своей сфере, где трудится только 60 докторов наук и 20 кандидатов. В труднейшие годы в Сибирском отделении в целом и в нашем институте нам удалось сохранить костяк кадров, уникальное оборудование и даже кое-что построить: в частности, единственную в мире гиперзвуковую аэродинамическую трубу. Поэтому у нас сейчас немало заказов от «Боинга», с которым мы сотрудничаем в научных исследованиях уже около тринадцати лет, НАСА, японцев, китайцев и т. д.

— Немало говорят о вкладе вашего института в освоение космоса.

— Да, мы действительно выполняли и выполняем исследования по заказам космического ведомства, сейчас НПО «Энергия», и военно-промышленного комплекса. Производим расчеты аэродинамических характеристик, движения спутника по траектории, изменения параметров траектории под воздействием сопротивления, рассчитываем вход космического аппарата в атмосферу, как он будет сгорать, работа двигательных установок и т.д.

В частности, мы рассчитывали сопротивление падающей станции «Мир» в Тихом океане.

Сейчас совместно с КБ Макеева и флотом выполняем большую работу по расчетным характеристикам использования устаревших ракет подводных лодок для изучения стратосферы и

космоса. Грубо говоря, отвинчивается боеголовка, на ее место ставится нужный приборный блок и производится пуск, во время которого приборы снимают нужные показания.

— Трудно давался переход в новые условия рыночной экономики?

— Он продолжается и сейчас и, конечно, проходит очень трудно. Хотя за минувшие годы нам удалось сделать немало. Мы стали активнее развивать производство собственных законченных видов той или иной продукции. Например, совместно с немцами (у нас идеи и материальная база, у них — технологии) создали совершенно новый комплекс программ в области аэродинамики. Подобных в мире три: у нас, японцев и американцев. Разумеется, пошли заказы, в том числе и от Европейской космической программы.

Или еще раньше наладили производство лазерных агрегатов, которые успешно работают на нашем заводе химконцентратов, в Улан-Удэ, Кургане и т.д.

Мы искали и находили возможность самим зарабатывать деньги, и в результате деятельности многих институтов государственное финансирование СО РАН в настоящее время составляет лишь около половины нашего реального бюджета. И подчеркну: даже в самые трудные времена мы никогда не «проедали» заработанное, львиную долю дополнительных средств направляли на развитие исследовательской базы. Поэтому переход к новому этапу развития науки мы переживаем хоть и болезненно, но не столь драматично.

— В СО РАН одними из первых взяли на вооружение мультидисциплинарный метод исследований…

— Это одно из предвидений и направлений деятельности академика Лаврентьева. В этом уникальном конгломерате — Академгородке — изначально создавались условия для междисциплинарного научного поиска. Впоследствии мы стали объявлять конкурсы на подобные научные программы, которые дополнительно финансировались. Сейчас мы уже имеем несколько научных разработок, в которых участвовали химики, биологи, физики, медики, математики и т.д. Например, именно на стыке научных исследований получен фторопластовый полимер, новый материал из меди и фторопласта. Он на два порядка снижает трение в контактных системах троллейбусов, трамваев, электропоездов и т.д., а следовательно, намного увеличивает срок службы этих систем.

Или: Институт ядерной физики совместно с Институтом цитологии и генетики разработали принципиально новый метод применения лекарственных препаратов с помощью радиации.

Огромные возможности открывает в мультидисциплинарном научном поиске лазер на свободных электронах, который мы создавали тоже преимущественно на «свои» деньги.

Это вообще очень интересный процесс, когда объединяются не только знания, но и методы работы ученых из разных областей науки.

— Что, на ваш взгляд, все-таки сдерживает более интенсивное вхождение российских, в том числе и сибирских научных достижений в мировой и отечественный рынки?

— Это очень большой вопрос. Думаю, один из ответов мы найдем в создаваемом технопарке. Если коротко, то российский бизнес не созрел еще до понимания общегосударственных и даже своих собственных перспективных интересов: не торопится он вкладывать деньги в науку. Во-вторых, нет достаточной правовой базы. Даже пресловутый проект закона об интеллектуальной собственности до сих пор где-то ходит по кабинетам. Третье: государство только-только начинает понимать, что в основе любого открытия, в том числе и очень нужного для промышленности, лежит все-таки фундаментальная наука, а значит, соответственно, ее нужно финансировать и поддерживать. Разумеется, возрождая и развивая науку отраслевую. И наконец, чрезвычайно мала еще роль самих ученых в отстаивании собственных интересов. К сожалению, мы медленно перестраиваемся от прежнего уклада жизни, когда все зависело от ЦК КПСС, к работе в новых условиях. Единицы людей, знающих науку, представляют ее интересы в местных органах власти, даже в Думе всего, по-моему, трое ученых. Очень бы не хотелось перестраиваться десятилетия или столетия, чтобы достичь английского, американского или японского уровня научного менеджмента. Нужна решительная политическая воля. Ведь перед войной и во время войны в год-два создавались новые технологии и новые виды оружия. Сейчас в обществе и в руководстве страны предпосылки для более решительных действий есть. Дело за конкретными шагами.