«Зимой и летом ходит клоун…»

Субъективные заметки (вместо рецензии) Только что издано

…Помню, в начале 90-х Коля Шипилов сказал с грустью:

— Не дадут мне в Новосибирске даже завалящей хрущевки на окраине. Традиции, однако…

Он оказался прав. Ему, известному российскому писателю, лауреату всевозможных премий, чье имя было и в Британской энциклопедии, отказали во всем. Даже в прописке. И умер наш знаменитый земляк вдали от своей малой родины.

Эти факты отказа я воспринимал как свою личную беду, потому что отказывали не ему, а мне. Все мои хождения по большим кабинетам результата не дали.

…А наши художники, недавно вышедшие в центре города на митинг протеста: власти обещали выставочные залы, решить проблему мастерских (как это успешно делается в иных сибирских регионах), но слова не сдержали… И еще что-то вспомнилось обидное, и еще — пока читал последнюю книжку Е. Мельникова «Зимой и летом ходит клоун…».

Евгений Мельников и знаменитый дрессировщик И. Монастырский (имя медведя, к сожалению, история не сохранила)

Старожилы нашего славного города Новосибирска, т. е. те, которые на его книжках воспитывали своих чад, навряд ли удивились выходу этой книжки: ведь цирк, лошади и художники — главные темы всех произведений Евгения Ивановича на протяжении последнего полувека. Но что на этот раз за красочной обложкой с портретами 20 клоунов (художник В. Колесников)?

На этот раз автора беспокоят две вещи. Они очень важны — для него (это как раз понятно) и, по идее, должны беспокоить и всех нас, взрослых. Даже и тех, кто в цирк редко ходит. И даже совсем не ходит.

…Помните посвящение Маяковского: «Товарищу Нетте — пароходу и человеку». Вот и Евгений Иванович мог бы написать: «Новосибирскому цирку и его директору». Точнее — одному из директоров, который не дал в тяжелые 90-е умереть этому уникальному федеральному учреждению культуры, — Николаю Тарасову. И сегодня наш цирк переживает не лучшие времена (хотя, по определению, думаю, он, цирк — бессмертен). И поэтому Мельников торопится: торопится еще раз признаться в своей любви, обнародовать свои чувства (ведь они схожи с биением множества детских и взрослых сердец) — и тем самым помочь Цирку. Благородный и наивный порыв. Хотя — как знать, как знать. «Нам не дано предугадать…»

Автор умудрился в небольшой объем заключить всю историю того особого места, где «соединяется драма и комедия» и которое «входит в нашу жизнь как первое постижение искусства, самое ранее». Подозреваю, что существуют резоны спешить (иногда ведь в жизни — как на вокзале: лучше на час раньше, чем на минуту после отправления поезда). Но мечтается, чтобы перед каждым представлением в цирке продавалось большое и красочное, с большим количеством иллюстраций издание. В него вошли бы не только главы из книги, о которой сейчас разговор, но и многое из того, что есть в письменном столе автора и мастерской художника. Наверное, цирк и его меценаты должны принять такое решение, возможно, оно и реализуется. А пока лишь одна выдержка из книги. Разговор Юрия Никулина и автора Евгения Мельникова.

Юрий Владимирович:

«Прошло тридцать лет с тех пор, мы уже стали работать самостоятельно, разъезжаем по городам, а я все вспоминаю Новосибирск, потому что он тогда еще понравился тем, что публика здесь хорошая, зритель хороший, цирковой, любит цирк. В этом мы убедились, когда работали здесь. Представьте — мы должны были заканчивать наши гастроли, билеты все были проданы, принимали хорошо, и вот назавтра — последнее представление. Ночью — ураган страшный. Срывает брезент, уносит за полкилометра, цирк стоит голый, снег идет, мокро, ужасно холодно. Директор цирка сказал: «Ну, что ж, последнего представления не будет. Объявим по радио, что публика, купившая билеты, может сдать их обратно в кассу и получить деньги». Вдруг приходит толпа людей, никто не сдает билеты, а говорят — будем смотреть цирк так, без купола. И мы выступали! Публике-то хорошо было — все пришли в шубах, валенках, шапках. Сидели на заснеженных местах. А мы-то к этому не приспособлены. Представляете? Я вспоминаю, как одна артистка на проволоке, а у нее костюм-то всего: трусики да лифчик. Так она только к концу номера стала розовенькая, а ходила синенькая вся. И нам тоже пришлось. У нас была последняя клоунада — мы обливались водой, все втроем — и Шуйдин, и я, и Карандаш. Прямо с головы до ног, с ног до головы. Такая была смешная клоунада. И мы спросили у Карандаша: «Может, не будем обливаться?» Он говорит: «Будем! Публику обижать нельзя!« И мы обливались. Публика смеялась. Так мне вспоминается Новосибирск».

Самое удивительное, что я был на этом представлении. И когда на манеж посыпался снег, Карандаш своим ни на что не похожим голосом крикнул: «Снежная Фантазия!» Я тут же напомнил об этом Юрию Владимировичу. «Да, так было«, — сказал он».

Много любопытного можно обнаружить в этой книге. И это все помогает понять не только их, цирковых, но и нас, простых зрителей, — самих себя. Для жизни такое понимание нужно и важно, не так ли?

Уместно и важно здесь заметить, что Издательский дом «Сибирская горница» издал эту книгу в рамках проекта «Будаговская библиотека», предусматривающего выпуск книг о подвижниках образования, просвещения и культуры. То есть, всматриваясь в день вчерашний, мы осмысливаем день сегодняшний и увереннее смотрим в завтра. Во всяком случае, так должно быть.

…Ну а теперь о второй составляющей книжки Евгения Мельникова. Эта часть посвящена драматической судьбе его друга, директора Новосибирского цирка Николая Тарасова. Будучи, понятное дело, человеком пристрастным, Евгений Мельников поступил мудро: запрятал свое собственное мнение поглубже и предоставил слово журналистам различных новосибирских изданий. Представляется, это единственно верное решение. Как говаривал поэт: «Здесь дураков поблизости не видно, у наших граждан варит котелок…». Поэтому — рекомендую. Но навряд ли это произведение появится в книжных магазинах — тираж уж больно мал. Но в редакции «Сибирской горницы» (ул. Котовского, 20) эта книга ждет вас.