«Медлительной чредой нисходит день осенний»…

Мы уже в преддверии зимы, а в Петербурге осень во всём своём великолепии

Летний сад

Это Александр Блок. Нет, наверное, ни одного поэта-петербуржца, кто бы не отдал дань осени.

В северной столице она начинается в конце сентября — начале октября и приходит из пригородов, из знаменитых парков Павловска, Гатчины, Царского Села. Еще в городе все зелено, едва тронуты желтизной листья кленов, дубов, вязов. Там же, вдали от суеты улиц, утренний туман, просветы в зарослях.

Решётка Екатерининского дворца в Царском Селе

Лев в парке Павловска

Особенно привлекателен будто насторожившийся, завороженный парк Павловска. Недаром Достоевский в качестве места действия самых напряженных сцен «Идиота» выбрал этот пригород. У начала старой-престарой лестницы, ведущей в парк от дворца, лев. Он пережил всех здешних венценосных и иных обитателей, все потрясения веков.

Бедный, с приветливой мордой, он по частям был собран после войны. И вот снова на месте. Правда, и сейчас не исключены неприятности. Иные дородные туристки так и норовят пристроиться к нему на заплатанную спину, чтобы запечатлеть свою неповторимую личность на историческом фоне.

В парках Петербурга и пригородов словно замедляется осенью время. От пустоты, чистоты воздуха, от «зигзагов листопада«? Наверное, к Летнему саду обращался Иосиф Бродский:

Невский проспект

Три луча устремлены к Адмиралтейству: два проспекта — Невский и Вознесенский, Гороховая улица. Прямые, проведенные по линейке, гулкие, заполненные шорохом шин. Невский не хочет сдаваться осени, не хочет погружаться в нирвану светлой печали и воспоминаний. По-прежнему художники выставляют свои работы — и настоящую живопись, и кич. Зазывают прохожих позировать… Бежит тьма разного народу. Одни дамы еще в босоножках, другие — уже в сапожках, открытые шеи, распахнутые жакеты и теплые куртки. Сверкают витрины.

У Строгановского дворца, где в первом этаже «Музей шоколада» — магазин такой, негр, улыбаясь во весь рот, распахивает дверь. Зайдите, посмотрите. У нас и Ленин есть шоколадный — маленький на полкило в пятьсот рублей и большой — на три килограмма.

Художники на Невском

В Петербурге невероятное количество кафе, ресторанов с чудными названиями… «У тещи на блинах», «Фасоль на Гороховой», «Берлога«, «Елки-палки», «Мыши», «Бревно», «Старый солдат», «Приют анархистов», «Прокофий». И даже кафе «Нате» и «…или…».

Шествие львов

На пешеходной Малой Конюшенной, бывшей в советские времена улицей Софьи Перовской, невиданное зрелище — разноцветные львы. Всемирное общество петербуржцев проводит благотворительную акцию «Шествие львов» в поддержку программ работ с беспризорными и безнадзорными детьми. В прошлом году на подобном «Шествии коров» в Москве корова, расписанная Андреем Макаревичем, была продана дороже всех, кажется, больше, чем за двадцать тысяч долларов.

Магазин «Русский ювелирный мир»

…Любой город осенью, в предзимье заметно теряет свою привлекательность, особость. Кроме Петербурга. Он, наверное, один из немногих городов мира, если не единственный, который красив и в ненастье… Мощь Невы, пространства площадей, крупные формы зданий, кариатиды и атланты дворцов, арки, сглаженные туманами, каналы в пелене моросящего дождика, темноватые подворотни, ведущие в таинственные дворы, — все притягивает, западает в душу. За полторы недели в Петербурге лишь один день был солнечным. А так все пасмурно, не холодно, но сыро. И в этом сумраке особенно ярко вдруг под вечер с запада блеснет луч солнца, буквально преобразуя все вокруг. Такой эффект наблюдала я с колоннады Исаакиевского собора. Небо на западе раскрылось, четко нарисовались силуэты кранов в порту, засверкали шпили и купола. И невозможно даже представить, что все это, по планам фашистов, должно было исчезнуть с лица земли. Теперь по-иному будут смотреться кадры кинохроники…