Майор Владимир Драчков, майор Сергей Бацарашкин и еще четыре летчика из Бердской вертолетной части вернулись из Сьерра-Леоне. Там они нагнали
страху на охотников за алмазами. Фото Владимира ПОЛЯКОВА« alt=«»>
Затерявшуюся в тропических джунглях африканскую республику Сьерра-Леоне вот уже пять лет сотрясают «локальные» конфликты: вооруженные бандформирования дерутся между собой за алмазные копи, нарушая размеренную жизнь мирных чернокожих аборигенов. На защиту мирного населения встало ООН, «подтянув» со всего мира профессионалов военного дела, — миротворческой «вахты» не избежали и летчики Бердской вертолетной части. Впрочем, о своей миссии, «которая выполнима», они рассказывают с удовольствием. И даже приступы малярии, которые время от времени косили весь летный состав, называют со смехом «досадными пустяками». Перед отправкой в Африку нам всем делали прививки от тропической лихорадки, — рассказывает смуглый от африканского загара Владимир Драчков. — А насчет малярии врачи нас успокоили: противно, но не страшно и практически неизбежно. Так сказать, издержки африканского климата: влажно, жарко и душно. Было полное ощущение, что восемь месяцев прожили в наглухо запертой консервной банке. Несмотря на кондиционеры в наших номерах.
Когда летчики прибыли в Сьерра-Леоне, то были приятно удивлены: в этом году летать над изумрудными джунглями им предстояло не на иностранных «вертушках», а на родных «крокодилах», так в российских ВВС называют Ми-24. Их сразу после ремонта доставили в Африку с Читинского авиационного завода.
— Радость была, как будто уже домой возвращаемся, — вспоминает еще один миротворец Сергей Бацарашкин. — Мы «крокодилов» довели до ума за неделю, а потом устроили перед иностранными коллегами демонстрационный полет, после чего американцы нам сказали: «Русские, мы вас боимся«…
Вертолетный патруль над Африкой |
Четверо сибиряков показали в африканском небе высший пилотаж «по-русски»: зависли на высоте пятьдесят метров, синхронно ушли на высоту, выстроились в четкий «ромб» и с ревом спикировали с крутой «горки». Таким устрашающим четырехугольником летали всю миротворческую миссию: представители ООН даже вынесли сибирякам особую благодарность — «за военный профессионализм и мастерство». Хотя, как рассказывают сами летчики, американские и британские миротворцы ужасно «обиделись» на сибирских летчиков: вот, мол, выскочки. И во время миссии практически с «нашими» не общались.
О самой «миротворческой» работе летчики говорят скупо и неохотно: ну, летали над джунглями по девять-восемь часов кряду, демонстрировали военную мощь и силу, чтобы бандитам неповадно было. Огонь на поражение не вели, никого не убивали — просто патрулировали воздушное пространство над Сьерра-Леоне и днем, и ночью. Выматывались, конечно, сильно — доводила духота, кое у кого начинало шалить сердце и давление. Ну, да, мы, сибиряки, люди крепкие: втянулись, обжились, привыкли. Правда, достал «миротворческий» паек: йогурты, бананы, шоколад — сплошная «преснятина». Отчаянно скучали по колбасе, соленой капусте, малосольной селедке и домашней еде. Дошло до того, что купили на местном рынке здоровенного ската, раздобыли муки и налепили «рыбных» пельменей. Под сто граммов «Столичной» (летчики — тоже люди, им расслабляться необходимо!) экзотические пельмешки пошли на ура. Русской кухней заинтересовались три аборигена, которые при миссии работали на «хозблоке».
— Одного из них мы звали Паша, — улыбается Владимир. — Здоровенный такой негр, неплохо умеющий говорить по-русски: за пять лет миссии научился. Мы Пашу научили пельмени лепить и варить борщ из консервированных овощей. Когда мы уезжали на родину, он рыдал у нас на плечах: как я теперь без вас, русских, буду? Вы, говорит, настоящие «мусыки» — смелые, отважные и веселые. Местное население к нашим летчикам относилось с нежностью, особенно босоногая детвора: когда Владимир и Сергей «увольнялись» в город, то в каждый карман камуфляжной рубахи клали по банке йогурта. Ребятня четко знала, если идет русский, то обязательно угостит чем-то вкусненьким.
— Республика-то нищая, — делится Сергей. — Местные нигде не работают, живут за счет гуманитарной помощи. Для них банка йогурта — что-то вроде деликатеса или «валюты». Мы как-то на рынке за три банки клубничного купили симпатичного шимпанзенка Кузю, уж больно вид у него заморенный был…
Кузю сообща откормили и даже пару раз брали с собой на демонстрационные полеты — шимпанзенок в кабине боевого Ми-24 вел себя примерно, на красные кнопки не нажимал и стоически выносил все тяготы армейской жизни. После Кузи летчики пригрели еще двух белобородых обезьян, в Африке они что-то вроде наших бродячих псов и кошек, подобрали бездомную собаку и получили в подарок от российского представителя миссии сибирского кота. К сожалению, весь этот зверинец нельзя было взять с собой в Россию — таковы санитарно-карантинные правила.
— Обезьян мы пристроили, — вздыхают летчики. — А вот за собаку и кота душа болит: они в миссии остались. Миротворческие войска из Сьерра-Леоне сейчас выводят: там осталось всего 3,5 тысячи миротворцев, а было около тридцати. Куда наши зверьки денутся, когда миссия свернется?
…Сейчас летчики отдыхают после восьмимесячной экзотической командировки: как они сами рассказывают, радуются ночным заморозкам и отъедаются черным хлебом. И вспоминают волшебные африканские закаты, которые они наблюдали из кабины верного «крокодила»: когда яростное солнце уходит в изумруд тропических джунглей — это красиво…
