Новосибирск 5.5 °C

Опекунша из города Н…

12.03.2005 00:00:00

Вадим

Вера Петровна Заречная (полное имя изменено. — А. Н.) родилась, выросла и всю жизнь работает на левом берегу Оби. Позже, когда она взяла фамилию мужа, друзья в шутку прибавляли к ней еще одно слово и так и называли — Заречная-Левобережная. В свое время сразу после экономфака института она удачно, как казалось тогда, вышла замуж за однокашника. С будущим мужем они были на хорошем счету в выпуске и получили вполне заслуженное распределение: он — в планово-экономический отдел крупного предприятия, она — в государственный, а тогда они все были таковыми, банк.

Года через два появился Вадим. После рождения сына ее личная карьера на какое-то время была приостановлена: декретный отпуск, год — дома, потом не хотелось Вадика отдавать в чужие руки, на сквозняки, да и муж уже начинал зарабатывать на оборонном предприятии неплохие деньги, словом, перебивались. А когда дали для начала малосемейку неподалеку от завода, они были наверху блаженства после комнаты в общежитии. Сын подрастал, она понемногу восстанавливала утраченные на время позиции в банке. А вскоре муж стал одним из ведущих специалистов завода, и они переехали в добротную двухкомнатную квартиру.

Как говорится, живи да радуйся. Но, видно, не судьба. С самого начала муж проводил в московских командировках львиную долю времени: согласование планов, заказов, бессчетные хождения по московским кабинетам… У него одним из первых, наверное, в городе появился портативный компьютер, с которым он никогда не расставался (это в то время, когда хорошие сапоги-то трудно было достать), и он постепенно превратился в руки и весьма весомое приложение к мозгам директора: ни одна командировка не обходилась без теперь уже руководителя планово-экономического отдела. А когда муж набрал достаточный вес и авторитет в главке, его стали довольно часто посылать в составе контрольных групп для проверки предприятий министерства в другие города. Они как-то вместе подсчитали: за год он провел на выезде треть своего времени.

Но муж все чаще почему-то задерживался именно в Москве. Пока она нутром не почувствовала, что он не просто отдаляется от нее. Он стал там задерживаться и на праздники. А однажды не вернулся совсем.

Что она тогда пережила — не приведи Господи даже врагу! Но нужно было жить, ставить на ноги сына, а так как она была человеком не слабым, то засучила рукава и с тех пор жила двумя чувствами: любовью к сыну и почти невероятным увлечением работой. Работа, собственно, и спасла ее. Даже когда казалось, что совсем невмоготу, она углублялась в расчеты, сутками не поднималась из-за компьютера, и ее растущий авторитет в банке хоть в какой-то мере поддерживал все-таки шаткое душевное равновесие, в котором она пребывала в последние годы.

Весь свой потенциал нерастраченных женских чувств она обрушила на Вадима. Она смеялась над собой, когда ловила себя на мысли, что беспрерывно ждет телефонного сигнала от него: из университета, театра, куда он пошел с девушкой, просто звонка от него из метро: мол, я иду, не волнуйся. Когда у него не было жетона, он просто набирал домашний номер, и по отрывистому звонку она знала, что он где-то рядом, жив, существует в этом огромном городе, кишащем, как ей иногда казалось, головорезами и бандитами.

Надя

Жизнь есть жизнь. Постепенно и Вадим стал понемногу отдаляться от нее. Не сказать, чтобы это ее мучило. Просто тревога за него стала еще большей. И когда он привел домой и познакомил ее впервые со своей девушкой, она приняла ее весьма радушно и стала строить планы на их совместное будущее. Хотя, по ее понятиям, будущая невестка никак не соответствовала масштабности, скажем так, ее сына. Он ведь самый-самый… Да еще из хорошей, как она полагала, семьи. Бывшего мужа, который к тому времени занимал приличную должность в министерстве, она по-прежнему тоже принимала в расчет. А Наденька, так звали девушку, родом была из Затона. Будущие родственники, она проверила это, ютились в стареньком домишке, отец семейства к тому же крепко попивал. Но она переборола и это: знала, что под ее крылом с сыном ничего плохого не случится.

И все в этом плане складывалось как у людей: на последнем курсе Вадим и Надя поженились, вскоре после защиты дипломов в медицинском, где они учились, Вера Петровна стала бабушкой. Ее пышно поздравили с новым званием в банке. Она немного поднатужилась, взяла кредит и прикупила еще две комнаты. Снова живи да радуйся. Если уж не сложилась собственная судьба, то пусть хоть молодежь будет счастлива.

Ирина

Но, видно, и тут не судьба. Когда внук Венка уже пошел в школу, между сыном и невесткой стали происходить тревожные вещи: они как будто избегали друг друга. Вадим все чаще задерживался на повторное дежурство в своей «Скорой», мотивируя это необходимостью подзаработать. А Надя сначала от случая к случаю, а потом все чаще стала укладываться спать в комнате Венки: ей, видите ли, было страшно оставаться одной. А потом грянула беда (как оказалось, не самая страшная). От знакомых Вера Петровна узнала, что у Вадима есть некто Ирина, медсестра.

И хоть она внутренне была готова к самому худшему, но, когда Вадим сказал ей, что придется разводиться и отселять Надю с Венкой, она чуть не умерла.

Оправившись, стала действовать по-своему:

— Ты можешь гулять сколько хочешь — перебесишься! — сказала она сыну, — но сломать тебе собственную жизнь и жизни Нади и внука я не позволю!

Началось многодневное мучительное противоборство с собственными мыслями и чувствами. Проклиная себя в душе, она сходила даже к «квалифицированной», модной в кругу не обремененных счастьем женщин гадалке. Очень неглупая, какая-то вся темная женщина посмотрела ей в глаза и сказала:

— Будьте осторожны: вас ждут большие испытания!

«Какие судьба пошлет мне еще испытания? — думала она. — Разве я мало выстрадала? Ничего: выстою и ребят вытяну!»

Она сумела убедить Надю, что надо во что бы то ни стало бороться. И они заняли, если так можно сказать, круговую оборону. Вадим не находил никакого понимания ни у жены, ни у матери. Но дело двигалось все-таки к разводу. И тогда Вера Петровна уговорила ошалевшую от горя невестку пригрозить Вадиму, что если они расстанутся, то она покончит с собой.

Три дня Вадима не было дома совсем. Позвонили со «Скорой»: там тоже потеряли его. Вера Петровна нашла Ирину, которая к тому времени уже вместе с Вадимом не работала. «Он ушел домой!» — коротко сказала она. Сын действительно был дома. Он почернел и был явно проспиртован до мозга костей. А потом началась, как сказал Вадим, «вялотекущая коллективная шизофрения». Тихое безумие, когда все ходили на работу, что-то жевали на кухне, тупо торчали в разных концах квартиры каждый перед своим телевизором, продолжалось месяца три. Пока однажды Вере Петровне не сообщили прямо на работу, что тело ее сына нашли на железнодорожной ветке в стороне их дачи. В морге она сразу узнала его. Можно было и в лицо не заглядывать. Она бы узнала этот затылок и сверху, и сбоку, и вообще все это существо хоть за много километров.

«Что эта гадина нагадала мне?» — беспомощно подумала она уже в машине.

…Вот уже третий год они живут втроем: Вера Петровна, Надя и Венка. Жить-то надо. Может, хоть у внука что получится… Смерть отца коснулась его лишь краем крыла.

Материнская любовь может быть разрушающей

Мы попросили прокомментировать ситуацию врача-психотерапевта и психоаналитика клиники «Инсайт» Игоря Ляха.

— К сожалению, это не единственный в своем роде случай. Сильная женщина теряет мужа и переносит все свое внимание на сына. По-видимому, ее брак был рационалистичен. Она не уезжает за мужем в Москву, даже не пытается бороться за него, она и без него самодостаточна. Хотя «не сбрасывает его со счетов« после развода. Находя удовлетворение в работе, в семье, по сути, она становится главной личностью и остается ею после женитьбы сына. Она смиряется с его женитьбой и пытается в новых отношениях продолжать строить жизнь по уже определенному сложившемуся пути: она по-прежнему ответственна за все и за всех, в том числе уже и за внука. А сын, выросший в слишком уж нередко встречающихся условиях абсолютного внимания, в котором он никогда не испытывал недостатка, даже с женитьбой не теряет зависимости от матери. Она — глава семьи, все остальные — ее дети. И когда возникает опасность слома налаженной системы отношений, она, чтобы не потерять вторично мужчину в своей жизни, от которого тоже безусловно зависит, так как невозможна зависимость только односторонняя, совершает трагическую ошибку.

Увы, гадалка здесь сыграла не последнюю роль. Это предсказание стало в некотором роде программой ее дальнейших действий. (Разговор о том, почему даже образованные люди ходят и сейчас к известным всему городу гадалкам, — особый).

Вадим, выросший под неусыпным наблюдением матери, скорее всего, переживающий определенную форму эдипова комплекса, поздно психологически созрел, позже, чем женился. И когда он наконец почувствовал себя мужчиной, да еще таким, который может кому-то покровительствовать (медсестре), он влюбляется уже «по-настоящему».

Но связь с матерью настолько сильна и он настолько подчинен ей, что, когда его молодая жена по подсказке матери пытается запугать его собственным самоубийством, он не видит выхода из сложившейся ситуации. А она развивается, как снежный ком, хотя внешне все обстоит вроде мирно и тихо. Но это как раз обманчивая тишина. И преимущественно в женщине способен тихо накапливаться взрыв, ведущий к трагедии. А здесь все трое вели себя адекватно поведению именно женщины.

Вадим был поставлен перед выбором: если наконец решится обрести себя, то теряет Надю. Это тупик. А нужно действовать. И он, оказавшись слабейшим звеном в этой связке отношений, совершил то, на что хватило сил.

Велика материнская любовь, и она способна творить чудеса созидания. Но как бы хотелось, чтобы ей всегда сопутствовала материнская мудрость: отойти, дать возможность ребенку самому решать свои жизненные проблемы. И чем раньше, тем лучше.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: