Шестьдесят кошек взяли на подселение к собакам

В Новосибирском приюте для собак появились необычные постояльцы: шестьдесят бездомных… кошек. Здешняя армия собак отнеслась к своим заклятым врагам несколько странно: приняла мурок и васек как равных.

Фото Марины КОРНИЛОВОЙ

Находится этот приют в пятнадцати минутах ходьбы от остановки N, на «отчужденной» территории одного из новосибирских предприятий (адрес, по просьбе сотрудников, не указываем: псов в приюте едва ли не в три раза больше, чем предполагалось, «приема собак» нет).

Само предприятие давно разорилось, оставив после себя лишь несколько кирпичных зданий, пару огромных железных бочек, строительный мусор и три гектара земли, двадцать пять соток которой, и занимает собачий лагерь.

Состарился и стал ненужным

Внешний вид приюта — зрелище не для слабонервных. Одноэтажное покосившееся строение плюс вольеры на улице — более ста. Деревянные закутки, металлическая сетка. Внутри — утепленные будки. За сеткой — собаки. Четвероногие сироты. Покалеченные, больные, брошенные хозяевами, чудом уцелевшие при автомобильных наездах.

Увидев меня, они заходятся лаем.

— Ругаются. Вообще они дружелюбные, но к посторонним относятся с опаской. Зла от людей повидали немало, — вздыхает «собачья мама» Вера Елисеева.

Вера Петровна в собачьем пристанище работает десять лет. Добровольно и бесплатно.

— По телевизору показывали сюжет об этом приюте, — вспоминает Елисеева, — решила прийти посмотреть. Да так и осталась. Жалко бездомных собак, кто им поможет, если не мы? Многие псы стали родными.

Нужда сдружила собак и кошек

Родные — это хвостатые старожилы приюта. Некоторые из них живут здесь по десять-двенадцать лет. Им разрешают разгуливать по территории самостоятельно. Один из таких, рыжий мохнатый пес, помесь лайки с кем-то, едва увидел Веру Петровну, завилял хвостом, разулыбался и, подбежав к ней, уткнулся мордой в «мамины» ладошки.

— Наш Джин. Пес старый, лет двенадцать. Точный возраст не знаем, подобрали его десять лет назад. Лежал на дороге, с простреленной лапой. Корчился от боли и голода. — Елисеева почесала Джина за ухом и тот, получив порцию собачьего удовольствия, удалился, не обращая на меня никакого внимания.

Псы различных мастей, пород и размеров смотрели на нас во все собачьи глаза, вставали на задние лапы, пытались просунуть морды сквозь железные сетки. И продолжали голосить, каждый на свой лад. Словно каждый из них пытался рассказать свою невеселую историю.

«Я был верен своим хозяевам, когда состарился, стал ненужным», — лаял черный пес.

— Дона привезли пару месяцев назад, — вспоминает Вера Петровна. — «Поставщики» сказали, что жил в мэрии, на стоянке. Ему, наверное, около пятнадцати. С характером.

Вера Елисеева знает биографии своих питомцев досконально

У «мэрского» пса властный, снисходительный взгляд. Видно чиновничья служба накладывает отпечаток даже на собак.

«Меня взяли на дачу. Когда сезон закончился, избили и бросили», — прогавкала серая сука.

— Эту в лесу нашли, — продолжает Елисеева. — Так часто бывает. Берут собаку на лето, а потом бросают. Есть у нас и «погорелец». Почти вся кожа у собаки обгорела, наверняка кто-то специально поджег. Порой люди зло шутят над животными. Бывает, что выбрасывают собак с огромной высоты, из окна. Избивают, калечат, мучают. Словом, собачьи истории печальные, все не перескажешь. Теперь вот мороз нагрянул. Животные мерзнут, плохо кушают, худеют. Теплое помещение у нас небольшое. Приходится сажать туда только самых теплолюбивых. Кто-то из них пережидает стужу в вагончике.

Строительный вагончик для персонала, размером с «хрущевскую» комнату. Нехитрая мебель: топчан, стол, несколько стульев. Здесь обедают и греются сотрудники. Иногда ночуют. Рядом с ними отогревают бока и собаки.

В этот раз в «теплушке», на топчане, лежали три дворняжки. На одной надет вязаный жилет. Собачья троица, прижавшись друг к другу, молча взирала на женщин, попивающих чай из одноразовых стаканчиков. Под столом ползали мохнатые комочки — щенки.

— Обычно мы не разрешаем собакам жить в вагончике, — сказала Вера Петровна. — Но Татьяна Борисовна, недавняя наша работница, решила правила изменить. Она и привезла к нам своих кошек. Хотя, селить кошек вместе с собаками — мероприятие опасное. Но не убивать же их, в самом деле?

Кошкин дом

Каждой киске по миске

Кошек Татьяна Палкина, медик по профессии, ранее преподаватель в медицинской академии, полюбила еще в юности. Жалея бездомных тварей, приносила к себе. Тогда она жила в общежитии. Когда кошек в комнате у Палкиной стало семь, соседи завозмущались и решили избавиться от животных.

Однажды Палкина пришла домой и увидела страшную картину. Вся комната была в крови. За окном, лежали ее любимые кошки, мертвые. Впоследствии выяснилось, что убивал животных сосед. Тогда над ним состоялся суд, который постановил выплатить пострадавшей стороне определенную сумму за моральный вред. Через некоторое время, женщина получила квартиру и стала приводить мурок и васек к себе на законном основании. В итоге, собралась целая армия — шестьдесят кошек. И опять, соседи не на шутку рассердились и предъявили ультиматум: «Либо ты убираешь кошек из квартиры, либо мы ее сожжем».

Вот Татьяна Борисовна и привезла их в собачий приют.

Кошкам определили место в теплом помещении. Выделили маленький, но уютный закуток. Здесь же, в полуметре от двери в кошачье царство, клетки с собаками.

— Заходите быстрее, чтобы не выбежали. — Палкина открыла мне дверь.

На полу опилки, вокруг стен полки, в углу обогреватель. Тепло, как в бане. Полумрак. Кошки сидели на полках, на лавке, на полу. Везде.

Одна прыгнула мне на плечо, вцепившись острыми когтями.

— Это наш Крысоед, — убирая с меня серого кота, сказала повелительница кошачьего племени. — Хищник. С крысами расправляется мгновенно.

Вместе с кошками живут собаки. Бобики и мурки едят из одних мисок, облизывают друг друга, играют…

— Мои кошки достаточно взрослые, — сказала Татьяна Борисовна, — и что такое собака — прекрасно знают. А здесь, в приюте, отнеслись к природным врагам, как к родным. Что им теперь делить? Что одни, что другие — бездомные.

Словно в подтверждение хозяйкиных слов, один из котов широко улыбнулся и погладил лапой сидящую рядом собаку.

Когда я покидала приют, здешние постояльцы, провожали меня стоя на задних лапах и уже не лаяли. Как бы просили: «Может, возьмешь меня к себе жить?»

— У нас, как в детском доме, каждый ждет родителей, — устало проговорила Вера Елисеева. — Кого-то удается пристроить в хорошие руки, а кто-то у нас пожизненно. Все собаки и кошки здоровы. Если кто заболевает, немедленно лечим. Все вакцинированы, привиты и стерилизованы.

Наверное, у читателя возник вопрос: кто финансирует собачий приют? Ведь расходы-то немалые: кормежка (восемьдесят литров каши ежедневно, кости, обрезь), зарплата сотрудникам приюта, услуги ветеринаров, сложные и дорогостоящие операции. Приют существует только благодаря частным пожертвованиям. Иначе говоря, кто чем может, тот и помогает. Ветеринарную помощь оказывает клиника «Энималз».

Львиная доля забот лежит на хрупких плечах шестерых женщин. Не остались в стороне муж и дети Веры Елисеевой.

— Если нынешний приют мы еще можем «потянуть», то для строительства нового необходимы спонсоры, — говорит Елисеева. — Мы даже готовы назвать приют именем человека, который помог бы нам.

Если вы хотите помочь приюту, узнать, как это сделать, вы можете, позвонив по телефонам 21–95–23, 23–16–87.