Индийское кино готовится к очередному прыжку на север
Вспомнилась сценка из детства почти пятидесятилетней давности. В жилом микрорайоне, примыкающем к заводу «Экран«, где-то за 100-й нынешней школой в поселковом клубе должен был состояться сеанс индийского кинофильма «Господин-420», жутко популярного в ту пору. Матери выдали нам, пацанам, по два мятых «старорежимных» желтеньких рубля, и мы задолго до сеанса крутились около какого-то рабочего клуба. Неподалеку тетенька продавала из алюминиевых бочонков мороженое. В подставочку она подстилала вафельку, сверху наполняла ее мороженым, а затем снова вафелька, нажим на днище, и в твоих руках оказывалась порция вкуснейшего лакомства, капельки которого текли по потным пальцам, и ты с вожделением их облизывал (тогда все девчонки играли в мороженщиц). Кто-то пустил слух: сегодня билеты будут не по два рубля, как обычно, а по рублю. Самые нетерпеливые из нас тут же истратили «лишние» рубли на мороженое. Но билеты все же оказались по два. Мы совсем скисли: чтобы матери дали нам еще по рублю — об этом мы и не мечтали!
Но сердобольный киномеханик, он же билетер, пропустил нас и за рубль. Мы нетерпеливо ерзали на деревянных коричневых скамейках, и когда зазвучали первые аккорды знаменитой песни «Бродяга я» (до сих пор помню, что позднее ее исполнял на русском языке Александрович), радости нашей не было границ. Радж Капур был кумиром сотен миллионов у себя в Индии и в Советском Союзе. Из всех колоколов-репродукторов на столбах неслись индийские мелодии.
Затем, спустя чуть больше десятилетия, наступила новая волна: «Цветок в пыли», позже — «Зита и Гита» и т. д. В нелегкой жизни россиян индийское кино было какой-то отдушиной, форточкой, из которой тянуло запахами далеких стран. Потом появилось отечественное «Хождение за три моря» про Афанасия Никитина. И все это на фоне «крепнущей день ото дня дружбы между советским и индийским народами». Визиты первых лиц обеих стран (окно в Гималаях прорубил Никита Хрущев) следовали в очередной последовательности один за другим. Индира Ганди была лучшим другом советского народа. Но постепенно роль Индии как миротворца на международной арене стала затихать. Тактические задачи сиюминутной жесткой политики потеснили геополитические цели СССР. Один мой друг, журналист-международник, вернулся из загранкомандировки: «Голодно там!» Честно говоря, не верилось: это в Индии? Где Господин-420 спал прямо на тротуаре и ел запросто неведомые нам в ту пору бананы?
Но все шло к затуханию некогда бурного периода расцвета индийского кино в наших городах и весях. В моду входили японская литература и искусство, латиноамериканцы с Маркесом во главе и т.д. А вот в минувшее воскресенье смотрел по телевизору документальную ленту о поездке Путина в Латинскую Америку и думал: сейчас в моду пойдет все происпанское. И точно: в Москве уже есть масса местечек, где можно отведать любое острое блюдо, запив его киншасой и надев после этого сомбреро. Разумеется, это совсем неплохо. Но задумавшаяся о своем предназначении за ледяными вершинами великая Индия все же живет своей жизнью. И если несколько десятилетий назад в СССР на всех киностудиях выпускалось в год около ста художественных фильмов, то в Индии на экраны выходило ежегодно несколько сотен. А сейчас сколько бы вы думали? Когда телеэкран, будем надеяться — на время, навесил увесистые замки на российские кинозалы, и даже голливудские кинопанорамы с огромными бюджетами в нашем прокате нередко проваливаются? Так вот, в Индии ежегодно выходит на киноэкраны около 1000 кинофильмов! Если у нас девочки писали в «Советский экран»: «Я смотрела сорок восемь раз «Цветок в пыли« и все время плакала…», то по индийской земле, несмотря на развитое телевидение, продолжает гордо шествовать Муза кино.
На телеканале «Культура» недавно прошел новый индийский фильм из разряда «элитных» — «Повесть о строптивой девчонке» режиссера Бутхадаба Дасгухта, представителя одной из крупнейших в Индии Бенгальской школы киноискусства с центром в Калькутте. Фильм внешне незатейливый: девочку-подростка готовят к роли проститутки ее же проститутка-мать и заинтересованное окружение. На канву расхожего, судя по всему, сюжета ложится тонкая паутина юмора и современный взгляд на острейшую социальную проблему огромного народа. Отличные актерские работы, точный рисунок образов, естественно, музыка, — все это заставило вспомнить 50–60-е годы прошлого столетия в нашей стране. Сейчас мы, по сути, ничего не знаем о современном индийском кино и отношение у многих из нас к нему прежнее: пот и слезы. А между тем за два десятилетия и у наших южных соседей, великого народа с культурой, измеряемой тысячелетиями, много что изменилось. Вспомним, как с отеческой насмешкой мы относились совсем недавно к китайскому кино. А сейчас Китай — один из лидеров современного киноискусства, которое мы опять же почти не знаем. Меняется время. И, будем надеяться, от наших острейших сиюминутных тактических задач в политике мы все же скоро перейдем к глобальному мышлению геополитиков. И индийская культура нам вновь станет нужна, как воздух.
Огромная киноиндустрия наших соседей не может не выдавать на «гора» и образцы современного искусства. Уверен: индийское кино готовится к очередному прыжку на север.
А. Н.
