По числу литературных премий, полученных в прошлом году,
писатель стал абсолютным лидером среди сибирских,
а возможно, и российских литераторов
|
| Рабочий день Геннадия Прашкевича начинается в 6 утра |
Всех людей писатель делит не на мужчин и женщин и не на умных и дураков, а на делателей и мечтателей. Среди мечтателей, говорит он, много прекрасных, талантливых, творческих людей, они могут генерировать интереснейшие идеи, но, увы, часто так и остаются вещью в себе...
На сегодняшний день «деятель» Прашкевич, пожалуй, самый активно работающий и издающийся литератор в Сибири. Исторические романы, серия бизнес-романов, сборники фантастики и книги поэзии, культуртрегерские проекты («Самые знаменитые ученые России», «Самые знаменитые поэты России») - это то, что написано и издано только в последние годы. Сотрудничество с лучшими издательствами - «Вагриус», «Текст», АСТ, «Вече»... Феномен Прашкевича - доказательство того, что писатель сегодня может активно работать и реально участвовать в литературном процессе, не имея московской прописки, в достаточно жестких условиях провинциального города.
Однако, когда говорят «счастливчик Прашкевич», - «счастливчик», рабочий день которого начинается в 6 утра, только улыбается...
О бремени славы и бутылочке бордо
Большинство премий принесла книга с достаточно сложным названием «Малый бедекер по НФ, или Повесть о многих превосходных вещах» (бедекер - путеводитель, НФ - научная фантастика). Это трилогия, и на сегодняшний день написан только первый ее том. Публикация первой части первого тома «Люди и книги» в четырех номерах московского журнала «Если» и вызвала необыкновенный читательский резонанс. По открытому голосованию в интернете «Бедекер...» с большим отрывом ушел вперед и признан «публикацией года». После чего писателя пригласили в Москву, и в ресторане «Семь пятниц» на Таганке при большом стечении московского бомонда ему была вручена премия читательских симпатий, а также бутылочка бордо урожая 72-го года. Прашкевич тогда сидел без денег, и потому не преминул пошутить: «Ребята, лучше бы деньгами». Та бутылочка стоимостью в 500 долларов еще ждет своего часа, и литератор намерен опробовать ее с друзьями на новоселье, которое собирается скоро отметить.
Первый том «Бедекера...» посвящен людям, ныне живущим и ушедшим, с которыми автора сводила судьба, - это братья Стругацкие, Гуревич, Пикуль, Юлиан Семенов, Виктор Астафьев...
- Хотелось представить людей, которые во многом определили мою жизнь, такими, какие они были на самом деле, без литературоведческих мифов, - говорит автор.
Попытка представить людей «без мифов» вызвала недовольство многих, чьи имена упоминаются на страницах этих мемуарных заметок. Впрочем, замысел трилогии далеко выходит за рамки мемуарного жанра - это и откровенный разговор о себе самом («Я не собираюсь скрывать какие-то смутные стороны своей жизни, они тоже существовали»), и о судьбе писателя в России вообще, и о тех процессах, которые происходили в советской литературе и происходят в литературе сейчас.
Несмотря на ажиотаж вокруг первого тома, писатель уверен, что второй и третий должны вызвать еще больший интерес. Над вторым он активно работает сейчас, и посвящен он теме алкоголя в литературе.
- Я посмотрел, кто из моих друзей за последние 10 лет ушел из жизни по этой причине, и ужаснулся - это как минимум 80%. Алкоголь в России всегда был силой чудовищной и разрушительной, что одинаково страшно на всех уровнях, начиная с вахтера и сторожа на заводе и кончая запивающим членкором или академиком. Вот почему меня так заинтересовала эта тема. Книга, возможно, будет и тяжела, и неприятна, но, как знать, может, кому-то она приоткроет глаза. Эту тему затрагивать не любят, и всерьез ее ставил разве что Джек Лондон.
Третий том будет книгой о женщинах в жизни писателя и артиста:
- Тема тоже грандиозная, страшная и изумительная, и которой тоже очень боятся касаться. Хотя все это так или иначе отбрасывало свет на все события, происходящие в жизни людей, о которых идет речь.
«Бедекер...» писатель называет книгой бесконечной, к которой он обращается мыслями постоянно и которую ему, возможно, так и не предстоит закончить... А параллельно пишутся другие его сочинения и воплощаются в жизнь другие литературные замыслы и идеи, среди которых - серия бизнес-романов, написанная в соавторстве с предпринимателем Александром Богданом. Роман из этой серии «Пятый сон Веры Павловны» номинировался на премию Букера в 2002 году и вошел в десятку лучших произведений года.
О человеке Чубайса, приватизации тюрьмы
и прочих издержках зари перестройки...
В основе «Пятого сна...» - история странная, но совершенно реальная, которая произошла под Магаданом, где на заре перестройки начальник одной из магаданских тюрем приватизировал свое учреждение вместе с зэками и устроил там мастерскую по пошиву джинсов...
- Я все время ищу объяснения, - говорит Прашкевич, - что же, собственно, произошло в России. И понять это невозможно, не пообщавшись с людьми, которые находятся внутри ситуации, активно занимаются бизнесом и сами являются создателями той новой экономической культуры, которая и интересна. Как писателю мне было недостаточно общаться только с бедными людьми, поскольку сам не богат, и потом обсуждать на кухне, какой ужасный Чубайс или как страшны Ходорковские. Я искал выход на новых людей. И эти выходы я нашел. Александр Богдан - крупный предприниматель, он томич, время от времени я сажусь в машину и еду к нему. За несколько лет мы написали с ним пять романов. Три из них вышли отдельными книгами в издательстве «Вагриус».
Анатолий Чубайс, кстати, является героем романа «Человек Чубайса» (в издательстве осторожно переименован в «Человека Ч»). Действие книги происходит в Новосибирске, и участники многих описанных там событий вполне реальны и узнаваемы. У писателя и бизнесмена на Чубайса (как, впрочем, на Грефа и других не последних в государстве людей) заведено «дело».
- У нас хранятся пакеты со стенограммами всех его выступлений, - говорит Прашкевич. - Мы готовы к любым претензиям со всех сторон, и при необходимости все документы можем предоставить...
О двух лягушках, упавших в молоко,
и о кредо жизни
Есть у писателя еще одна интересная вещь, которая, на наш взгляд, многое проясняет и в его характере, и в его подходах к жизни вообще. Жанр ее определить достаточно трудно - вроде и не фантастика, и не исторический роман, и называется она «Белый мамонт».
- Написалась повесть в прошлом году, - рассказывает автор. - Год начинался как-то очень тяжело, денег не было, кончались контракты... И я сказал себе: ну если все так плохо, то сядь и напиши что-нибудь...
«Что-нибудь» - своеобразная притча о судьбе человеческих идей.
...Каменный век, первобытное племя, племя голодное, горбатое... А рядом ходят мамонты - гигантские, жирные, вкусные. Один из них завалится в трещину, его добьют и весь месяц сидят сытые и довольные - жгут костры, занимаются любовью, из пещеры никуда не выходят. Но убить мамонта чудовищно трудно. И вот из пещеры в пещеру начинают ходить слухи, что вот если сделать гигантское копье, чтобы всем за него ухватиться, да разбежаться, да ударить!.. И мечта начинает реализовываться, в глубине пещеры начинает строиться это копье, в процессе осваиваются разные, прежде недоступные человеку ремесла.... Потом появляются первые романтики, которые начинают мечтать: «А вот если поставить на копье парус, да всем в него вцепиться и поймать попутный ветер...» За этим занятием проходит примерно 7 тысяч лет. И наконец, о счастье, копье построено! Снежное утро, племя вылазит на равнину, вытаскивается копье, надувают парус и... А мамонты к тому времени, оказывается, на земле вымерли. Идея просто изжила себя.
- Но было бы очень печально, - говорит автор, - закончить повесть таким ужасным разочарованием.
И потому оказывается, что за то время, пока племя делало копье, кто-то нечаянно принес к пещере колосья, они выросли. А если засадить целое поле, то и вообще не надо будет никаких мамонтов, еда вырастет сама... Но есть одно маленькое «но» - на поле имеют обыкновение прилетать стаи птиц. И опять начинают ползти слухи: «А вот если построить огромную сеть...»
Своего «Белого мамонта» он писал практически «в никуда» -по формату роман не подходил ни одному журналу, ни одному издательству. Но когда работа была окончена, писателя, к его удивлению, нашел главный редактор журнала «Если» и сказал, что, вообще-то, вещь не их формата, но они решили сделать исключение... И так в его жизни было не раз. Начинал что-то делать, когда казалось, свет в конце туннеля был слабо различим, но когда ставил последнюю точку, то этот свет появлялся, и ничто никогда не бывало зря...
Когда рухнула вся система книгоиздания и большинство писателей погрузились в бесконечную тоску, а значительная часть его друзей-ученых отбыли из страны в «прекрасное далеко», он написал свое «Возьми меня в Калькутте» - то, что «ни в какие ворота не лезло»...
- Я тогда тоже я был в полном отчаянии, - вспоминает писатель, - и мне очень помог Аркадий Стругацкий. Мы с ним однажды просидели за коньячком всю ночь, под утро он посмотрел на меня и сказал: «Генка, да что ты такой хмурый, все же замечательно, лети обратно в Новосибирск, садись и пиши роман. Ну мало ли что у тебя нет работы, денег. Жена жива, прокормит. А пока ты пишешь, редакторов, которые тебя гнали, выгонят, направления сменятся, чиновники придут другие, сама система сменится». И он как в воду глядел. Я писал то, что ни в какие ворота не лезло, но страна перевернулась, и я вошел в новую образовавшуюся брешь.
Ты всегда должен что-то делать, говорит писатель, пусть даже слепо, пусть даже и не понимая, что делаешь, пусть даже в никуда... И он вспоминает знаменитую басню Толстого про двух лягушек, которые упали в молоко. Одна сразу пошла ко дну, а другая начала активно сопротивляться, барахтаться и в результате взбила масло и вылезла. Вот, собственно, и все объяснение феномена «счастливчика Прашкевича», его способности работать при любых ситуациях и режимах...
***
С 6 утра до 12 часов у писателя - время святое, он проводит его у компьютера, и это для него самые счастливые часы. Далее режим дня тоже достаточно жесткий. Жизнь расписана буквально по минутам. Последнее время это еще и издательские дела. Он - главный редактор только что образовавшегося издательства «Свиньин и сыновья». А что касается литературной работы...
- Сейчас самое лучшее время, - говорит он, - когда нажита та необходимая критическая масса в душе, когда тебе уже неинтересно пересказывать чужие сюжеты, чужие жизни, чужие рассказы, когда ты уже оббил все своим собственным лбом... И при этом не утерян интерес и вкус к жизни. Тебе действительно есть что сказать самому, и ты хочешь это сказать...
