Слово ведущего сегодня будет коротким. А в следующую субботу, вполне возможно, еще короче. Сейчас поймете, почему: до Нового года осталось всего полтора месяца. Другими словами, жаль будет, если не все ваши рассказы мы успеем опубликовать до окончания конкурса. А потому - меньше слов ведущему, больше газетной площади - вашим рассказам.
«Натурализация»
Натуральное хозяйство, которым в силу сложившихся обстоятельств вынуждены заниматься горожане, иногда приобретает достаточно неожиданные формы. Вот что однажды произошло в нашем садоводстве.
В начале осени к Иннокентию В. забежала озабоченная соседка.
- Кеша, помоги моему горю! - обратилась она. - Печка совсем развалилась, а кирпича для ремонта нет. У тебя, я видела, лежит целый поддон. Продай штук сто, будь добр!
Окинув просительницу оценивающим взглядом, Иннокентий после некоторого раздумья ответил:
- Вообще-то кирпич мне нужен самому, да ладно. Бери сто штук!
- А сколько это будет стоит? - поинтересовалась соседка.
- Для тебя - почти ничего: «натура» плюс бутылка водки.
- Какая «натура»? - не поняла та.
- Обыкновенная, - ответил Иннокентий и мотнул головой в сторону койки.
- Ты за кого меня принимаешь?! - возмутилась женщина и, хлопнув дверью, гордо удалилась: она хоть и была одинокой, но цену себе знала.
Пару недель бабенка безуспешно рыскала по садоводству: кирпич не находился, а если и был где, то хозяева наотрез отказывались его продавать - самим нужен. А если купить в городе да потом привезти на дачу - сумасшедшие деньги! И женщина снова отправилась к соседу.
- Черт с тобой, кобелина! - сказала она Иннокентию. - Давай кирпич: я согласна.
Не прошло и двух дней, как она снова появилась на пороге его домика: не хватило еще полсотни штук.
- Отпущу, какой разговор! - согласился сосед. - Такса обычная: «натура» и пузырь водки.
- Но ведь это не сотня кирпичей, а половина, - запротестовала соседка. - И цена должна быть вдвое меньше.
Иннокентий раздумывал недолго.
- Согласен, - сказал он. - Вместо пол-литры давай четушку, а вот «натуру-то» никак не уменьшить!
Кое-как столковались. Но только начался процесс «натурализации», как неожиданно дверь распахнулась и на пороге возникла фигура жены, которая почему-то раньше положенного вернулась с работы...
...Иннокентий, «по-мужски» скрытный на столь пикантные подробности, поделился ими со мной на следующий же день после случившегося. Сидели друг против друга за столом на моей даче, и он частенько подмаргивал «подфингаленным» женой глазом. Но спустя еще несколько деньков я возвращался с дачи домой и, проходя мимо участка той женщины, заметил, как весело кучерявился дымок из трубы залатанной печи, а сама хозяйка, негромко мурлыкая себе под нос какую-то песню, копалась в грядке. А на соседнем участке Иннокентий, у которого уже сошел фингал, усердно орудовал лопатой и мирно ворковал с женой, обрезавшей ботву с моркови.
Все уладилось. Ну и ладушки.
Зомби
Было это очень давно. Работа моя находилась за городом, в чистом поле и только вдалеке располагался небольшой поселок. Наша фирма, говоря современным языком, была окружена забором и охранялась вохровцами, которые сидели на проходной. А в нашем помещении были две двери - одна основная, а вторая запасная. Запасная запиралась сама, и еще на ней была решетка.
И вот однажды в ночную смену сели мы, четыре женщины, перекусить. И показалось мне, что сильно дует. Я решила проверить, закрыта ли дверь? Подошла, толкнула. Дверь оказалась открытой, а за ней, вернее, за решеткой, стоял мужчина с синеватым оттенком лица.
- Открой мне дверь, - тихо попросил он.
Я, конечно, не открыла, а возвращаясь за стол, подумала, что нельзя мне работать в ночь. Вот уже и галлюцинации начались, а я ведь еще молодая - что дальше-то будет?
Уселась за стол, а кусок в рот не идет. Решила проверить еще разок. Пошла, приоткрыла дверь - за решеткой стоит все тот же мужчина с синим лицом: «Открой мне»...
Вернулась. Посидела немного. В разговор не вступала, думаю, что пора, видно, увольняться. Потом опять пошла к двери - никого! «Наверное, так и сходят с ума!» - подумалось мне. Но прежде чем рассказать обо всем женщинам, направилась к основной двери. Щелочку приоткрыла - стоит! Только лицо уже не синее, а бледное-бледное. «Впусти!» - просит.
Я, уже уверенная в собственном диагнозе - шизофрения, - подошла к женщинам и призналась во всем: мол, стоял мужчина синий за решеткой, просил впустить, потом исчез и вдруг появился у главного входа и тоже просит впустить, правда, уже сильно бледный...
Реакция последовала молниеносная. Женщин из-за стола как ветром сдуло. Они побежали к главной двери, а за ними я. Открыли - никого! Подруги поглядели на меня настороженно и побежали к запасному входу. Открыли - тоже никого!!! Наступила минутная пауза, за время которой подруги рассматривали меня с нескрываемым сочувствием, а потом сказали:
- Знаешь, подруга, пойди вздремни немного, а мы за тебя отработаем...
Мне ничего не оставалось, как отправиться на лежанку. Но сна, конечно, не было ни в одном глазу. До рассвета я пролежала в тяжелых раздумьях и решила перед концом смены либо увольняться, либо переводиться.
А утром пришли сменщицы и охранник из проходной. Он и спрашивает:
- А что, девочки, ничего у вас не произошло?
- Ничего, - отвечают мои подруги, - если не считать, что одну из нас галлюцинации посетили.
- А какие?
- Мужчина ей привиделся синий.
- Синий? - удивился охранник. - Почему синий?
- У запасного входа он синим был, а у главного - бледный, - поправила я и добавила: - Мне увольняться, наверное, надо...
- Да не надо тебе увольняться, - засмеялся охранник. - Все правильно: мужчина был. Он в поселок в гости приехал, подвыпил, вышел прогуляться да заблудился. Вот к вам на огонек и заглянул. Вы его не пустили, так он к нам погреться попросился. Потом мы ему обратную дорогу показали.
- А почему синий-то тогда? - все еще не верила в свое выздоровление я.
- Да потому что у вас у второго входа лампочка синяя висит! А потом был бледным, потому что замерз сильно.
И я осталась на прежней работе.
