Новосибирск 2.7 °C

Конфетка с героином

27.07.2002 00:00:00

Оправдание - и таким может быть приговор

Рисунок Михаила ЛАРИЧЕВА

 Почти год провел Илья К. в камере следственного изолятора. И был оправдан судом, что вообще-то довольно большая редкость в ведомстве российской Фемиды. Началось все год назад. А вернее двумя годами ранее, когда Илья, едва перешагнув двадцатилетний возраст, познакомился с мужчиной значительно старше, назову его Шаламов, его уже нет в живых. Что-то связывало парня и взрослого мужика с уже подпорченной «зоной» биографией и привычкой к забвению наисовременным способом. Но Илья не баловался зельем, да, возможно, и не знал, что его старший приятель неравнодушен к «травке». Уважал Шаламова, как, наверное, зеленый мальчишка уважает тертого, уверенного в себе мужчину, готов был исполнить, кажется, любое его пожелание.

С просьбы же и начались неприятности того дня, растянувшиеся на год. В апреле Шаламов вызвал Илью к библиотеке в Октябрьском районе и попросил отвезти передачу одному сидельцу, допустим, Воробьеву, в следственный изолятор. «Понимаешь, у меня нет паспорта, а там надо предъявлять, такой порядок». Если Илья и удивился, то не очень, знал, что старший друг только что сам из СИЗО, находится под следствием, освободили под залог. Мало ли кому из сокамерников хотел приятный сюрприз сделать. С Шаламовым было еще двое незнакомых Илье мужчин. Все вместе и поехали по известному адресу в Дзержинском районе.

В помещение, где принимают передачи, Илья вошел один. Как положено, сдал паспорт, переложил продукты из одного пакета в другой под бдительным присмотром. Через некоторое время его вызвали в кабинет, принесли только что переданные им пакеты и кульки. Из мешочка с конфетами взяли одну, развернули. В конфетке оказался миниатюрный пакетик с чем-то белым. «Твое?» «Мое», - ответил Илья, подписывая себе год камеры. Да еще на первых допросах путано рассказывал, что купил зелье у цыган в районе остановки «Маяк». Конфетка оказалась с героином, «в особо крупном размере». Через несколько недель парень одумался, начал говорить, что не знал, какие «сюрпризы» в передаче. Не собирал он ее, ни у каких цыган не покупал героин. А просто взял вину на себя: пожалел друга, который и так только вышел, может, на время, следствие-то не кончилось и неизвестно, что еще ему грозило впереди. Грозила другу даже не тюрьма, а могила, и, кажется, от передозировки, но точно неизвестно.

Смена показаний не изменила участи Ильи, он оставался в СИЗО. Ведь слишком привычно часто подследственные отказываются от первоначальных откровений. А они-то почти всегда и оказываются истинными. Что приходится чуть не в каждом деле разбирать суду, продираясь через противоречия. В этом же деле случилось наоборот.

Федеральный суд Дзержинского района пришел к выводу, что действительно имеется так называемый самооговор. Масса обстоятельств свидетельствовала - подсудимый не знал, что в передаче наркотик. Он не знал Воробьева, и даже на одном из допросов просто перепутал его фамилию, назвав Волковым. И Воробьев не имел представления о существовании Ильи К. Так с чего это незнакомый парень вдруг понесет наркоту неизвестному человеку? А с Воробьевым в камере до освобождения под залог сидел Шаламов. И после выхода, видимо, решил «побаловать» сокамерника.

По версии обвинения, К. начал отрицать свою вину после того, как узнал о смерти Шаламова. Но она ничем не подтверждена. Не установлено, когда весть о друге дошла до Ильи, и вообще, связаны ли два этих факта - смерть Шаламова и изменение показаний. Сопоставление обстоятельств, доводов, объяснений свидетелей дали суду возможность утверждать: все доказательства лишь констатируют факт передачи Ильей К. продуктов в СИЗО. Не нашлось ни одного факта, который бы однозначно подтверждал: да, именно он покупал продукты, в том числе конфеты, именно он вкладывал пакетик с героином. А если так, то не добыто, не установлено ни одного бесспорного доказательства виновности. В приговоре четкая формулировка: оправдать за недоказанностью. Освободить из-под стражи в зале суда. Областной суд оставил приговор без изменения.

Частный факт, одна судьба. Презумпция невиновности в действии. Не исключено, что прокуратура может опротестовать решение. Но в новом Уголовно-процессуальном кодексе есть статья: ухудшение положения уже осужденного, а в данном случае даже оправданного, не предусмотрено законом.

Об оправдательных приговорах в последнее время мы слышим, в основном, по громким делам. Оправдан эколог Никитин, но генпрокуратура внесла протест. Долго слушалось дело о взрыве на Котляковском кладбище, но вердикт, как и ожидалось, оправдательный. По факту гибели Сергиево-Посадского ОМОНа суд тоже не добыл доказательств, подтверждающих вину двух милицейских начальников. Презумпция невиновности гласит: никто не должен доказывать свою невиновность. Ее обязаны установить: сначала предварительное следствие и окончательно - только суд. Нет доказательств - нет вины.

Похоже, что теперь оправдательных приговоров станет больше. Развитие принципа состязательности сторон, новый УПК, введение суда присяжных... Пока даже непросто прогнозировать, как это скажется на отправлении правосудия. Вспомним, как несколько лет назад в некоторых регионах в порядке эксперимента ввели суд присяжных, свободный и независимый, как положено в цивилизованном обществе. В 1996 году почти по двадцати процентам дел, рассмотренных с участием присяжных, были вынесены оправдательные приговоры, в 1997 году цифра возросла. Но значительное число оправданий отменялось кассационной палатой Верховного суда.

Например, дело из Рязани. Присяжные оправдали мужчину обвинявшегося в убийстве жены. Заседатели признали доказанным, что он облил женщину бензином и бросил спичку, но указали, что совершил эти действия... без цели поджога (?!). Такой вердикт является противоречивым. Председательствующий на процессе обязан был указать присяжным на это обстоятельство и предложить в совещательной комнате внести уточнение, однако этого сделано не было. В результате - оправдание.

Много подводных камней придется миновать суду присяжных. Скажу, что, например, от них закон запрещает требовать собственно юридической оценки обстоятельств при вынесении вердикта. Закон обязывает ставить вопросы лишь в отношении подсудимых и не предусматривает постановки вопросов в отношении потерпевших. Например, человек обвинялся в применении насилия против представителя власти - милиционера. Перед присяжными заседателями был поставлен вопрос: «Доказано ли, что сотрудник милиции действовал в соответствии с действующим законодательством?». Ответ на такой вопрос требовал от присяжных оценки правомерности действий потерпевшего, что не входит в их компетенцию.

Множество вопросов возникнет, когда в скором времени на скамьи в зале суда сядут двенадцать неподкупных, чтобы от имени народа, общества вершить правосудие. Не исключено, что читающим эти строки тоже придется вслушиваться и вдумываться, стараясь понять истину. Впрочем, о присяжных разговор впереди. А пока - еще об оправдательном приговоре по необычному делу.

В одном из районных судов Москвы в прошлом году был вынесен оправдательный приговор известному собирателю реликвий царской России 70-летнему коллекционеру-ветерану. Ему предъявлялось обвинение по статье о незаконном хранении оружия. А именно шести пистолетов: морского Кольта образца 1851 года, револьвера Галана образца 1868 года, револьвера Смит-Вессон 1872 года, дульно-зарядного и двуствольного капсюльного пистолетов, а также револьвера Лефоше. Не один год длилось следствие. И все же судебная экспертиза признала, что изъятые пистолеты не пригодны для стрельбы «без дополнительных приспособлений», а значит, не являются оружием в собственном смысле слова. В оправдательном приговоре суд указал, что из антикварного оружия никто не стрелял и сам коллекционер даже не пытался довести его до пригодного к стрельбе состояния.

Частный факт, всего лишь приговор, за которым можно, по мнению коллекционеров, усмотреть право законно собирать антикварное оружие прошлых веков. Частное коллекционирование оружия существует в нашей стране уже давно. Но в своде законов Российской империи вы не найдете ни строчки о том, как коллекционировать оружие. Потому до Октябрьской революции этим занятием совершенно свободно мог увлекаться каждый российский подданный. А после октября 1917 года коллекционеры стали «вне закона». Впервые право граждан на коллекционирование оружия было закреплено в Законе РФ «Об оружии» 1992 года. Но, впрочем, это довольно длинная и особенная история. А здесь приведена просто в качестве примера значительности оправдательного приговора.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: