В том, что современная российская культура переживает сейчас состояние глубочайшего кризиса, уверено, пожалуй, подавляющее большинство наших соотечественников. Но вот в том, что касается его причин, а главное — путей выхода, здесь точки зрения очень сильно разнятся. На минувшей неделе новосибирцы получили возможность обсудить эти темы на встрече с известным российским политологом Сергеем Кара-Мурзой. Он побывал в нашем городе на Всероссийском литературном фестивале «Белое пятно».
Сергей Кара-Мурза является автором множества статей и книг (в частности, таких, как «Манипуляция сознанием» и «Советская цивилизация») и одним из наиболее ярких представителей «левого патриотического направления» общественной мысли. Его оценки процессов, происходящих в нашем обществе, не могут не вызывать интерес, хотя соглашаться с ними могут не все.
Как в годы русской смуты
В начале встречи с читателями Сергей Кара-Мурза дал небольшую характеристику масштабам культурного кризиса, накрывшего Россию. Если проводить исторические аналогии, то лишь «русская смута» начала семнадцатого века может быть сопоставима с происходящим у нас в последние 20 лет. По мнению политолога, речь идет о неких странных процессах «в уме или в душе», результатом которых является, например, то, что люди «отказались от права на жилье, от права на труд, даже не подумав о том, что они отбрасывают». Именно так выглядело, на взгляд Сергея Георгиевича, расставание с советской системой.
Но в перестройку, как следует из слов Сергея Кара-Мурзы, мы лишь имели дело с апогеем кризиса, который развивался уже достаточно давно. Одним из его эпизодов была революция 1917 года, потом следовала «открытая, почти смертельная фаза» в виде Гражданской войны. Но впоследствии наступило некоторое затишье. А в 30-е народу необходимо было сплотиться для «общего дела» — для создания мощной индустриальной империи, а потом — для ее защиты от врага и последующего восстановления разрушенной после Великой Отечественной войны страны...
Советский народ прошел этот сложнейший период очень достойно, «как военный отряд», — определяет Сергей Кара-Мурза. Тогда был объявлен своего рода «мораторий на смуту». Хотя, конечно, были и изъяны — репрессии и формирование «тоталитарного единства».
Но в конце 50-х ситуация стала меняться, и кризис снова напомнил о себе. Былая сплоченность дала трещину.
— Я считаю, что первой ласточкой было такое странное явление, как стиляги, — объясняет Сергей Кара-Мурза.
По его словам, он столкнулся с этим явлением еще в школе, когда несколько очень неплохих и способных ребят начали подчеркивать свою принадлежность к данной субкультуре, у которой уже были свои традиции, одежда, свой особый язык и желание бросить вызов «устоям советского жизнеустройства»: равенству, непритязательности, коллективизму...
Отказались, не подумав
Система весьма жестко разобралась с этими «первыми ласточками». Их, как определяет Сергей Кара-Мурза, просто «затюкали». Но процесс был уже запущен и постепенно развивался, отрицание мировоззренческих устоев проникло в массы студенчества. И все больше людей, принадлежащих к интеллигенции, думали, что им «душно» в той советской системе (по сути, воспроизводящей общинно-крестьянский «архаический» коммунизм).
— Все больше и больше эта часть увеличивалась, прирастала интеллигенцией, она стала себя считать обездоленной в советском строе, — характеризует Сергей Кара-Мурза итог развития этих взглядов.
Причем, если шестидесятники, в том числе штудировавшие того же Маркса, мечтали в свое время об улучшении советской системы, то к 80-м интеллигенция начала уже думать о ликвидации данного строя. И в это мировоззрение вовлекались и те, кого принято относить к пролетариям и другим слоям. Так что к перестройке многие люди, ранее в принципе отрицавшие безработицу (да и незнакомые с ней как с явлением), начали ратовать за строй, при котором эта безработица возможна. За систему, основанную на конкуренции, на рыночных отношениях. На приоритете частных интересов над общими.
При этом, как несколько раз напомнил Сергей Кара-Мурза, они не думали, что теряют вместе с социализмом, с его завоеваниями в социальной сфере. Многие, например, считали, что система отопления в жилых домах — нечто само собой разумеющееся, как и низкая оплата за подачу тепла. Просто не думая, что стоимость такой услуги в нашем климате — огромна, и если ввести рыночные отношения, то каждый с этим печальным фактом познакомится. Зато всем хотелось видеомагнитофонов, и если бы в конце 80-х молодежь спрашивали: этот прибор или бесплатное отопление, большинство весело выбрало бы «видик» (не принимая в расчет, что за ЖКХ придется впоследствии отдавать каждый год деньги, сопоставимые со стоимостью десятка таких «видиков»).
Советская власть спорить не стала
Сергей Кара-Мурза воспринимает то, что происходило у нас в 60—70-х годах, как «вторжение» некой чужеродной культурной матрицы. Другими словами, вот эта «рыночная идеология», ратующая за приоритет частных интересов, за свободы и конкуренцию, чужда нашей культуре, произрастающей из православия и ориентированной на приоритет общего, на тезис «человек человеку брат».
Как можно сделать вывод из сказанного Сергеем Кара-Мурзой, именно такой «патерналистский» тип отношений он и считает наиболее приемлемым для россиян. Но как раз противоположная идеология победила в 80-х уже на государственном уровне, вместе с объявленной перестройкой. Что и привело к определенному распаду, «атомизации» общества, к росту пессимистических настроений, криминализованности и, говоря более обще, к масштабному культурному кризису.
Хотя здесь следует оговориться — Сергей Кара-Мурза, хоть и говорит с большим сожалением об уничтожении СССР, не идеализирует строй. Так, он напоминает, что советская элита просто оказалась не готова к спору с теми «нигилистическими группами» (начиная с тех же стиляг), которые являлись первыми носителями чуждой нам культурной матрицы. Другими словами, у власти тогда просто не было аргументов, и она начала «закручивать гайки». Как не было, кстати, тогда подходящих доводов и у той части общества, которая разделяла «коллективистские принципы».
Правда, для советской власти 60—70-х годов можно привести одно оправдание. Это был период бурной урбанизации. Когда значительная часть населения переселялась из деревни в город и от этого испытывала определенный стресс, порождающий кризис в обществе. Если бы в это время власти начали еще и широкую общественную дискуссию относительно возможности сделать Советский Союз более свободной страной и дать протестующим группам то, что они хотят, то ситуация могла бы ухудшиться. Вместе с тем при такой дискуссии мы не смогли бы сделать те гигантские инвестиции в основные производственные фонды, которые в этот период имели место.
Как бы то ни было, Леонид Брежнев и остальные вожди предпочли просто «подморозить» ситуацию с ростом нигилистических настроений, не пытаясь ее кардинально решать. Как итог — прорвался этот нарыв уже во второй половине 80-х, и последствия были довольно плачевные. 90% населения в конце концов оказались лишены по большому счету власти и собственности, стали, по сути, бесправны. А такое положение чревато культурной травмой не только для данной массы, но и даже для тех, кто как раз сумел получить и власть, и собственность...
От рынка вернуться к «семье»
Итак, по Сергею Кара-Мурзе, основной вопрос заключается в противопоставлении двух моделей, первая рассматривает общество как семью, вторая — как рынок. Причем в России это противостояние началось, как уже говорилось выше, до революции. Нам, исторически тяготеющим к первой модели, однако следует помнить, что идеологию «человек человеку брат» не нужно воспринимать как нечто само собой разумеющееся, биологически данное.
Как напоминает Сергей Георгиевич, общество ни в коем случае «нельзя оставлять без духовного окормления» (что, кстати, и произошло во многом в тех же 70-х, когда власть не справилась с этой задачей), иначе оно деградирует. Хотя бы уже потому, что «искушению» в виде «низменных ценностей», потребления и личных интересов поддаться очень легко. А вот такие ценности, как страна, народ, требуют от человека усилий (ради которых нужно трудиться, защищать родину и т. д.) . Так что обществу необходимо ставить «культурный заслон» привнесенным «соблазнам».
Чем же может для нас кончиться период кризиса? По словам Сергея Кара-Мурзы, у нас есть возможность выйти к определенному проекту, вновь собраться в достаточно цельное общество. Предпосылки для этого есть, и движение уже началось. И помочь тут могут новые поколения, в частности, сегодняшние студенты, не подвергшиеся «контузии» перестройки, свободные, с одной стороны, от социалистического идеализма жителей СССР, а с другой — от перестроечного «очарования рыночной утопией».
Сам Сергей Георгиевич предлагает попытаться реализовать в России так называемый «новый советский проект». Как явствует из его слов, такой подход позволил бы сплотить общество, как в СССР, но при этом избежать избыточного давления «семьи-государства» (в Советском Союзе, кстати, именно так надо было менять курс, но тогда этого не осознавали). Государство могло бы выделить значительные ресурсы для того, чтобы дать их протестующим «нигилистическим группам» и избавить последние от страданий. Сергей Кара-Мурза приводит свой спор с одним из лидеров партии «Правое дело» Леонидом Гозманом. Последний заявил, что не может обойтись без еврохимчистки... По мысли Сергея Кара-Мурзы, в «новом советском проекте» и начнут выделяться определенные средства, чтобы обеспечить таких, как Гозман, тем уровнем жизни, без которого они были бы несчастны. Обеспечить, разумеется, за счет другой, сознательной и коллективной части общества.
Тут, кстати сказать, в мыслях Сергея Георгиевича можно увидеть один изъян. Как очередная утопия это все хорошо, но вот на деле наша государственная система в периоды «государства-отца» никогда, насколько я представляю, не проявляла подобной терпимости к «жаждущей большего» интеллигенции. И очень сомнительно, что что-то иное будет впредь. А это значит, что вот «лагерную прачечную» Гозман в «новом советском проекте» получить очень даже может, а еврохимчистку — вряд ли.
Среди вопросов, заданных Сергею Кара-Мурзе, был и касающийся отношения различных стран к тому, что Россия вновь начнет реализовывать у себя подобный проект. По его мнению, возражений здесь быть не должно. Вышедшая из ступора Россия в этом плане не противоречит интересам других государств, среди которых и Запад, и Китай (последний, например, заинтересован в наших фундаментальных научных разработках).
Отдельно Сергей Кара-Мурза рассказал о своем отношении к проникновению к нам, скажем, американской культуры и иным аналогичным явлениям. Он считает, что подобные новшества необходимы, чтобы развиваться. Но, вместе с тем, нужен разумный баланс между традициями и нововведениями, и если последние мы не успеваем ассимилировать, то нужно немного «притормозить» с их использованием.
