Новосибирск 1.7 °C

«В плечо толкает память...»

28.08.2010 00:00:00
«В плечо толкает   память...»
Продолжаем публикацию заметок корреспондента «ВН», побывавшего в Казахстане.

В Павлодаре сплетаются ветви многих национальных культур.

330 тысяч жителей — много это или мало? Как посмотреть: для области, лишь немного уступающей Новосибирской по территории (125 тыс. кв. км.) и c населением в 750 тысяч человек — это половина. И здесь наши позиции схожи: почти полуторамиллионный Новосибирск тоже составляет примерно половину всего населения региона.

И вот что удивительно и прекрасно: у Павлодара, города с русским названием, по стечению исторических обстоятельств тоже есть своеобразный налёт «столичности», — не в смысле какого-то особого шика, а в бережном отношении к культурному наследию прошлых веков и лет.

Во время недавней поездки группы новосибирских журналистов к соседям нам старались показать как можно больше, но разве можно объять необъятное!

И всё-таки мы с благодарностью вспоминаем отдельную цепочку впечатлений от посещений музеев: прекрасного русского поэта Павла Васильева, великого Бухара Жырау, дома-музея Наума Шафера, академика Сатпаева и много чего другого, о чём даже коротко не расскажешь.

После приёма в роскошном Доме дружбы, под чьими сводами разместились 19 представительств этнических культур, мы должны были ещё ехать в мечеть и православный собор, но время, время...

— А католический храм у вас есть? — спрашиваю главного редактора газеты «Звезда Прииртышья» Юрия Поминова, автора недавно вышедшей толстенной книги «Хроника смутного времени».

— Есть!

— А синагога?

— Тоже есть, у нас всё есть! Половина населения области — казахи, остальные — русские, украинцы, белорусы, татары, немцы, чеченцы... Кто-то приехал сам в поисках лучшей доли, кого-то «благословил» «отец народов». И знаешь, что симптоматично? Казахстан, пожалуй, единственная территория бывшего Союза, на которой обошлось без острого выяснения этнических отношений. То есть на первоначальном этапе они, конечно, были, но после того, как русскоязычное население стало стремительно сокращаться, власти приняли меры: политика межнациональной дружбы была возведена в ранг важнейшей государственной. В частности, создан Национальный конгресс, который имеет своих штатных представителей в каждом местном органе власти. И сегодня можно уверенно говорить, что наш президент, оглянувшись на опыт СССР, поступил единственно верно: в республике созданы все условия, чтобы «расцветали все цветы» этносов.

«Дай мне руки твои!»

Эти слова, как и вынесенная в заголовок статьи фраза, взяты из стихотворения Павла Васильева, «благополучно» почти забытого у нас, хотя он работал и издавался в «Сибирских огнях», но абсолютно живого в Павлодаре. Сборник его стихов, вышедший к 90-летию поэта, нам подарила директор музея его имени Любовь Кашина.

(Все работники литературных музеев — немного «повернутые». Кашина — не исключение. Эти люди работают не за деньги, не за страх и даже не за совесть — они просто живут своим делом. Усилиями директора и коллег-энтузиастов музей в конце прошлого века получил статус государственного и стал одним из центров развития русской культуры).

Филологи с высшим образованием, журналисты, просто знатоки поэзии, конечно, знают о трагической судьбе Павла Васильева. Цифра «37» для нас имеет особый смысл. В тот год и его расстреляли. Не мог такой человек вжиться в эпоху, которая заставляла съеживаться сердца.

Павел Васильев не писал стихов уж очень крамольных, как тот же Мандельштам. Хотя относительно недавно в архиве нашли такие слова:

Неужель правители не знают,

Принимая гордость за вражду,

Что пенькой поэта пеленают,

Руки ему крутят на беду...

Он был просто внутренне свободным человеком. И мне лично стыдно за то, что в свою студенческую пору я прошёл как-то мимо необыкновенно яркого дарования, поздновато сделал (музей помог!) это открытие: что ни строка, то образ, «что в темноте светится» (Андрей Кончаловский).

...Опускается вечер. И видно отсюда,

Как у древних колодцев блестят валуны,

И, глазами сверкая, вздымают  верблюды

Одичавшие морды до самой луны.

Не был этот чрезвычайно тонкий и одарённый человек ни «контрреволюционером», ни «врагом народа». В заговорах, как Гумилёв, не участвовал. Он просто был другой. Любил Родину, и казахскую, и русскую. Пел свободно, как акын, мыслил масштабом жырау — большого поэта, любил жизнь и женщин (однажды даже дрался за Наталью Кончаловскую с Сергеем Михалковым, — отсюда и осведомлённость А. Кончаловского). Но раз попался «органам» на «карандаш» и был арестован, потом снова... Ну, не умел он ходить строем и сочинять марши... Погиб.

Погиб настоящий большой поэт. Почитайте и прослезитесь:

...Далёкая, проклятая, родная,

Люби меня, хотя бы не любя!

Жырау — это тот же акын, но выше

Ах, времечко, ты время,

Туманы — как зимовище.

На всем — тень подозрения!

Вокруг телки — заморыши!

Дождись, попробуй, помощи!

Не сваты, а прислужники.

Не сваты, а двурушники.

О, время, что замешано,

На лести и подачках!..

Век злобы и наживы...

О, время, все ты рушишь!..

Когда начал читать стихи Бухара Жырау на русском, пожалел, что не знаю казахский язык. Никакая профессиональная переводная ритмика, конечно, не даёт полного представления о мудрых напевах великого степняка.

Не знаю, в чести ли сейчас у русскоязычной молодёжи прекрасные переводы Джамбула Джабаева. Помните школьное хрестоматийное?

... Струны он перебирает

Доброй, дедовской рукой...

Думаю, что нам предстоит заново открывать многое из литературы Казахстана. Когда-то мы были одной страной, единой культурой... Время стирает из обывательской памяти даже шедевры: давно ли мы восхищались романом «Факультет ненужных вещей» бывшего алмаатинца Юрия Домбровского, зачитывались Морисом Симашко? Помню, как остро полемизировали о национальном и интернациональном с Олжасом Сулейменовым... Но, слава Богу, то же самое время расставляет всё на свои места. И вот уже в Павлодарском литературном музее рядом с экспозицией Бухара Жырау соседствует уголок Вячеслава Иванова, тоже уроженца этих мест, перенесённый сюда из самого Переделкина. А в книжном магазине вместе с мировой и казахской классикой вы можете купить едкого, как кислота, Пелевина...

Только надо быть терпимее в любые времена. ...Экскурсовод в музее рассказывает о жизни и смерти Бухара Жырау: глубоким стариком он, прикоснувшись к красавице, вскочил на коня; задолго, почувствовав смерть, начал прощаться с миром, и тело его было нетленным... Коллега вечером возмущался: какая, мол, чушь! А я вдруг понял, почему людям нужны святые мощи, зачем они посещают лавры и сооружают храмы. Любая духовная жизнь — реализованный продукт нашего воображения, убери поэзию — равно как и веру — из нашей жизни, и останется чёрт знает что, прости меня, Господи! Голый материализм уже не раз показал себя...

Щедрый рыцарь

Наум Шафер как будто специально рождён для собирательства и накопительства: он тоже в некотором смысле миллионер, но его «сундук с золотом» — дом-музей его же имени. Бессмысленно пересказывать очерк Юрия Поминова об этом «святом семействе» — самом Науме Григорьевиче и его супруге Наталье Михайловне Капустиной, — он в Интернете.

Может быть, поздновато к ним пришла слава и хоть какой-то достаток: всю жизнь ценой немалых лишений и неудобств они собирали пластинки — от первых, что сумел не выпустить из рук еврейский мальчик, когда его семью депортировали перед войной из Бессарабии, до современных дисков, на которые теперь они уже сами копируют свои коллекционные сокровища для публичных выступлений и подарков.

Профессор Шафер осторожно берёт граммофонную пластинку с записью духовной музыки, и вот «Отче наш» вековой давности мы, новосибирские журналисты, слушаем впервые как мелодию.

В его коллекции двадцать тысяч тщательно систематизированных экземпляров, за которые ему уже не однажды давали хорошие деньги и даже предлагали переехать в другой крупный российский город, — берём, мол, на содержание. Когда акимат, много наслышанный о его уникальной коллекции, решил, наконец, выделить ему соответствующее помещение и даже официально был создан (точнее — зарегистрирован) государственный музей (2001 год), супругам было уже под семьдесят.

Мы внимательно слушали уже несильный голос Наума Григорьевича, ловили звуки прекрасно сохранившихся и затёртых грампластинок, и я размышлял о некоторых особенностях национального характера. Если ты не Эйнштейн, и не Пастернак, и даже не Дунаевский (400 записей), всё равно у тебя есть шанс быть уважаемым, нужным людям человеком и даже любимым ими. Ведь это так просто — всю жизнь быть не скупым, а щедрым рыцарем: копить не для себя, а для людей.

Вам было интересно?
Подпишитесь на наш канал в Яндекс. Дзен. Все самые интересные новости отобраны там.
Подписаться на Дзен

Новости

Больше новостей

Новости районных СМИ

Новости районов

Больше новостей

Новости партнеров

Больше новостей

Самое читаемое: