...В обычном пассажирском поезде, который останавливается у каждого столба, при выезде из Волгограда стояла страшная жара. Пассажиры открыли окна. Но началась гроза, и все бросились их закрывать. А в одном купе никак не получалось, дождь хлестал... Проводница вызвала слесаря. Ему с большими усилиями, с помощью каких-то деревянных палок удалось-таки закрыть окно. Дальше цитирую: «И тогда мой сосед по купе сказал: «Это — Россия». Он сказал это одновременно с нежностью и чувством отчаяния в голосе — отчаяния от того, в каком ужасном состоянии находится оборудование и вообще многое в этой стране». Это крошечный отрывок из книги известного французского журналиста и писателя Доминика Бромберже.
Путешествие Доминика
Эпизод с окном произошел год назад, когда Доминик пустился в свое путешествие по России в обычных поездах. И слова соседа по купе он взял для названия своей книги, которая недавно вышла во Франции. Но у книги еще есть и подзаголовок. Автор к двум словам прибавил еще несколько, получилось «Это Россия. Страна потерянной мечты». Что журналист имел в виду, похоже, приходится гадать. То ли наше недавнее прошлое, когда мы построили социализм и начали возводить здание всеобщего счастья в виде коммунизма и даже назначали даты. То ли нынешний капитализм. Понять, видимо, можно будет, если книгу переведут на русский язык.
Это интересно еще и потому, что в прошлом году писатель побывал и в Новосибирске, и «ВН» опубликовал беседу нашего корреспондента с Бромберже. Доктор наук в области общественного права, журналист-международник, он долго работал как ведущий и редактор службы международных новостей на канале «TF1» — Первом французском канале, на радио «Франс Интер». Подробно анализировал крупные международные события, потрясшие мир.
Год назад в Новосибирске французский писатель говорил, что сегодня Европа не может ответить за Россию на вопрос: кто такие россияне? Россия и Европа, по его мнению, могут помочь друг другу — российские богатства можно подкрепить европейскими технологиями, а социальная модель европейского капитализма намного более близка России, чем американский капитализм. Между тем, для того, чтобы российско-европейские отношения заработали, нужно избавиться от «новой славянофильской политики страха», как выразился Бромберже.
По его мнению, «в результате либерализации экономики страна становится ультракапиталистической». Особенно это заметно в социальной сфере. «Уровень пенсий безумно низкий. Очень большой разрыв между немногими богатыми и большинством бедных. Для бедных лечение проблема: врачи плохо оплачиваются, и им надо давать деньги, чтобы лечение шло успешнее. Богатые, или, как вы говорите, олигархи, предпочитают переводить свои финансовые ресурсы за границу, а не вкладывать в России. Они не патриоты».
Француз говорил: «Я, как человек априори любящий русских, смогу хоть немного приоткрыть тайну России, приподнять завесу, куда она движется, будет ли могучей державой через двадцать, сто лет...» Год назад он еще не готов был сделать вывод. «Очень много впечатлений. Они должны оформиться».
В прошлом году невозможно было не вспомнить Дюма-отца, которому приписывают выражение «развесистая клюква». Тогда автор этих строк в своей публикации в «Вечёрке» задавала вопросы: «Что будет в книге нынешнего гостя? Увидит ли он «развесистую клюкву», найдет ли следы «славянофильской политики страха»? Или удастся «приоткрыть завесу тайны»? Радует, что нас, русских, хотя бы стремятся понять...»
«Невероятные возможности» и «торт с кремом»
И вот теперь, пожалуй, уже можно что-то сказать. Книга «Это Россия» привлекла внимание. Буквально на днях Бромберже дал большое интервью круглосуточному французскому телеканалу, аналогичному нашему «Россия 24». О его взгляде на Россию сообщают многие зарубежные СМИ.
Вот несколько отрывков из интервью, которое Доминик Бромберже дал Radio France Internationale RF1 — РадиоФранс 1. Его впечатления постоянно перекликаются с воспоминаниями о его первой поездке в Советский Союз в середине 1960-х годов.
— Раньше, в 60—70-х годах, когда я прилетал в Москву, из аэропорта в город нужно было ехать по довольно-таки плохой дороге. Первым признаком приближающегося города были хвосты очередей за продуктами. А сейчас по дороге из аэропорта нам встречаются огромные светящиеся магазины, где продаются автомобили, предметы роскоши и тому подобное. Однако в стороне от магистрали мы видим все ту же Россию прошлых лет — маленькие деревни, бедных людей, которым живется трудно. В воздухе сегодняшней России — дух свободы, которого раньше не знали. Но, с другой стороны, в Москве — очень жестком городе — люди все время очень заняты, легко раздражаются, начинают сердиться. Так что я решил не довольствоваться одной Москвой, а объехать всю Россию, увидеть рабочие города, сельскую местность, красивую природу, университеты, молодежь, одним словом, получить более широкое представление о России, чем то, которое обычно присутствует во французской прессе: проблемы власти, Путин — Медведев и все такое. Я входил в вагон и говорил: «Добрый день! Меня зовут Доминик. Я писатель. Я плохо говорю по-русски». Начиная с этого момента люди относились ко мне очень доброжелательно, и мне удалось пообщаться с ними так глубоко и интересно, как до этого не доводилось ни в каких других жизненных ситуациях.
— Какое самое сильное впечатление о России?
— Это дружелюбие, а также ум и изобретательность русских, с которыми мне довелось пообщаться. Моя самая большая печаль — это Сибирь, притом что это — самый прекрасный, удивительный край. Каждый раз, когда я туда ездил, я видел, как постепенно там остается всё меньше и меньше людей. Я видел, как избы все глубже врастают в землю, как их крыши приходят в негодность. Я видел остановленные заводы и заброшенные железнодорожные пути. Мне было очень больно все это видеть.
— А что для вас Россия?
— У России невероятные возможности. Во-первых, потому что здесь огромные запасы природных ресурсов: минералов, нефти, газа, энергии рек. Население России очень интересно. В России много ученых. И в то же время — страшная коррупция. Если не начать с ней бороться, будущее России — под большим вопросом. Я вам расскажу историю про коррупцию. У меня есть один русский друг, который долгое время работал в одной известной газете, я не буду называть имя друга и название газеты. Однажды он был в Кремле и стал свидетелем разговора двух кремлевских чиновников. Один из них спросил другого: «Скажи, чтобы уладить это дело, понадобится торт?», на что другой ответил ему: «Нет, нужно два торта». «С кремом?» — спросил первый. «Да, конечно, с кремом». Торт, как объяснил мне мой друг, знакомый с этими политическими кругами не понаслышке, — это миллион долларов, а крем — это перечисление денег на офшорный счет.
Город и «мозговой центр»
Очень хочется привести отрывок из путевых заметок Доминика Бромберже. Потому что непосредственно касается нашего города. Итак:
«Самый большой город Сибири — Новосибирск. От центральной площади (конечно же, Ленина) расходятся улицы Советская, Дмитровская и Карла Маркса, вдоль которых тянутся дома из серого бетона. Сам по себе Новосибирск не особенно интересен, но рядом с ним расположен Академгородок — город посреди сибирского леса, построенный в 60-е годы для лучших советских ученых.
Города разделяют всего лишь каких-то 30 километров, но дороги в России — это просто ужас. В последние годы количество машин значительно увеличилось, а дорогами никто не занимался. Для того чтобы выбраться из города, нужно прорваться через бурлящий хаос грохочущих грузовиков, старых «Волг» и сверкающих внедорожников — олицетворения успешности.
Но мучительная дорога стоит того. Академгородок кажется настоящим чудом (особенно по сравнению с другими городами, построенными в ту эпоху): маленькие домики пастельных тонов разбросаны в лесу, в них просторные квартиры — это совсем не похоже на то, что строили тогда по всей стране. Большая часть людей, которых вы повстречаете, избавлены от повседневных забот и с удовольствием расскажут вам много интересного. Именно в этом городе свершались главные научные открытия в области космоса и вооружений, которые позволяли СССР держать в постоянном напряжении Запад. И именно сюда, в этот мозговой центр, приезжают искать новые таланты представители американских университетов.
Именно в Академгородке вам лучше всего объяснят, почему будущее России, несмотря на наличие огромных природных ресурсов и блестящих ученых, далеко не так лучезарно. Геолог Иван говорит, что «наши академики считают, что запасов нефти хватит еще на десятки лет, поэтому совершенно не думают о развитии альтернативной энергетики, тогда как этим занимаются уже даже в арабских странах». Преподаватель экономики Федор развивает тему: «У нас много инновационных технологий, которые могут обеспечить максимальную рентабельность наших природных ресурсов. Но кто будет в это инвестировать? Наши бизнесмены охочи до быстрых денег — им нужно всё и сразу. Они разбазаривают ресурсы, не задумываясь о будущем. Я думаю, что народ проснется, но это случится даже не через десять лет. А это значит, что наши богатства — металлы, газ, нефть — истощатся уже очень скоро. И что тогда будет с этой страной?» Большинство обитателей Академгородка настроены пессимистично...»
В отзывах о книге отмечается оригинальный взгляд французского журналиста на необходимость сильной руки в Российском государстве. Как он считает, в эпоху социализма брак заключался быстро, так как людям негде было встречаться. Так же быстро наступал и развод, который в СССР, по сравнению с Францией, получить было раз в десять проще и быстрее. Но, как следствие, — наличие массы матерей-одиночек, которым не на кого опереться. И француза заинтересовала фигура отца. В дореволюционной России им был батюшка-царь, в коммунистической — отец народов. В перестроечном государстве, как видится Бромберже, Горбачев был скорее старшим братом. А Ельцина он окрестил «дядькой», который много пил, и оттого его стыдились. Сегодня многие отцом называют Путина.
«Ленин — не столь советская, сколь русская реалия, — считает Доминик. — Возьмите Киево-Печерскую лавру, там мощи православных святых выставлены на поклонение. При Советах так же «молились» на своего пророка».
И вывод, который теперь уже можно сформулировать. По мнению искушенного в политике журналиста и серьезного наблюдателя Бромберже, Россия проходит одновременно сквозь три эры. Доиндустриальную, собственно индустриальную и постиндустриальную. И выражается этот симбиоз в сплетении старых верований и предрассудков с возрождением промышленности и созданием высокотехнологического общества.
